Фонарь под третий глаз
Шрифт:
Несколько секунд Маруська ошалело моргала, а потом восхищенно выдохнула:
— Ух ты! А… зачем он нам?
Я пожала плечами:
— Пока не знаю, но, думаю, пригодится. Во всяком случае, машину он мне отремонтирует.
Мы выехали на проспект, и я уже собралась ехать домой, но тут Манька неожиданно попросила:
— Останови здесь на минуточку.
— С чего бы это? — удивилась я, но остановилась.
— Хочу посмотреть, что там ребятки во дворе делают.
Возразить я не успела — Манька выскользнула из салона и тенью
— И они еще говорят, что я сумасшедшая, — неизвестно кому пожаловалась я, принимаясь в волнении грызть ногти.
Сколько прошло времени в томительном ожидании, не знаю: время для меня как бы вообще перестало существовать. А вот воображение разыгралось не на шутку: страшные картины расправы над любопытной Маруськой медленно проплывали перед мысленным взором и заставляли содрогаться в пароксизме страха.
— Досчитаю до десяти и пойду спасать подругу, — заявила я, холодея от собственной смелости. — Раз… Два… Три…
На счете «четыре» справа хлопнула дверца, напугав меня почти до энуреза, и рядом очутилась Манька.
— Порядок, Славик! Парни копаются в контейнере. Значит, железяка та им для чего-то нужна! — довольно потерла руки подруга.
Я завела мотор и поехала в сторону дома.
— А ты уверена, что железяка, которую мы откопали в мусорке, — именно то, что они ищут? — усомнилась я.
— Вообще-то не очень, — смутилась Маруська. — Но в контейнере больше ничего интересного не было. К тому же железка эта, как я уже говорила, сильно отличалась от остального мусора.
Объяснение так себе, но за неимением другого пришлось довольствоваться и этим.
Дома мы с Манькой первым делом взялись рассматривать найденный предмет. Делали мы это очень внимательно и в конце концов пришли к следующим выводам: железка, судя по виду, очень старая (или старинная?), имеет форму ромба, внутри его — небольшая пустота, которую я обозвала дыркой. И все, пожалуй. Хотя нет, не все — внутри этой «дырки» имелся большой металлический штырь толщиной в два пальца и ржавый до черноты, а грани ромба были обмотаны толстой проволокой, тоже ржавой. Нужно заметить, что сам ромб и штырь (гвоздь?) качественно отличались друг от друга по составу, да и по внешнему виду. Штырь выглядел значительно более древним, чем ромб.
— Да-а, занятная хреновина, — глубокомысленно изрекла Маруська, почесывая затылок. — Интересно знать, для чего она нужна…
— Мань, я все-таки склонна думать, что ты ошиблась. Не эту железяку выбросил убитый. Может, он пистолет выбросил? Или ножик?
Подруга вскочила и забегала по комнате, где мы сидели, роняя по ходу разные мелкие — и не очень — предметы. Ее это ничуть не смущало: она машинально их поднимала, но только для того, чтобы в следующую секунду уронить снова. Через пару минут подобных физических упражнений моя комната походила на пещеру доисторического человека, в которой ни разу в жизни не убирались.
— Ты подумай, что ты говоришь! — на мгновение остановившись,
— Ворошиловский стрелок.
— Чего? — переспросила сбитая с толку Манька.
— Я говорю, убитый парень должен был быть хорошим снайпером, чтобы на бегу пальнуть в преследователей и всех троих уложить.
Маруська выслушала замечание, попыталась его осмыслить — не вышло. Махнув рукой, она продолжила свою пробежку и горячо залопотала:
— Вот я и говорю — не пистолет это был! И не ножик. Парню нужно было избавиться от какой-то ценной вещи, а в пистолете что за ценность? Сейчас оружие, что огнестрельное, что холодное, у каждого второго имеется. Не-ет, Славка, непростая это железка, ох, непростая!
Я еще раз посмотрела на непонятный предмет, мирно лежащий на журнальном столике, и попыталась понять: что же в нем ценного? Ничего подходящего на ум не шло. Вздохнув, я предложила подружке выпить по чашке чая и разойтись по домам ввиду позднего времени.
За чаем Манька осведомилась о наших планах на завтра.
— Я работаю, — хмурясь, сообщила я.
— Так суббота же! — изумилась подруга.
— Ну и что? Шурка объявил двойной тариф за выходные и праздничные дни, и я намерена их отработать, — твердо заявила я, заметив гончий блеск в глазах Маруськи. После этого заявления она сникла, пожелала мне спокойной ночи и ушла к себе, бормоча под нос что-то малопонятное.
Уже лежа в кровати, я снова вспомнила загадочную железку и попыталась изобрести способы ее применения в повседневной жизни. Можете считать меня особой с мозгами покемона, но ничего более оригинального, чем использование железки для забивания гвоздей и колки орехов, я не придумала. С тем и уснула.
Работа в этот день не заладилась. Нет, клиентов было много, просто я сама пребывала в состоянии полной рассеянности. Причиной тому была загадочная железка, найденная Манькой на помойке. Я уверила себя, что подружка права — находка имеет какую-то ценность, и теперь ломала голову — какую именно, оттого и была крайне невнимательна. Это не могло остаться незамеченным и в конце концов вызывало гнев начальства.
— Ярослава, ты сегодня будешь нормально работать или как? — ворвался ко мне в кабинет Шурка, едва закрылась дверь за очередным клиентом.
— А? — переспросила я, забыв убрать с лица профессиональный оскал.
Шурка вздрогнул:
— Господи, перестань улыбаться, ты меня пугаешь! Ты себя нормально чувствуешь?
Усилием воли я привела лицо в порядок, сосредоточилась на посетителе и ласково произнесла:
— Здравствуйте, мы рады вас видеть. Куда вас послать?
Шурка плюхнулся в кресло для посетителей и, участливо заглянув мне в глаза, повторил свой вопрос:
— Как самочувствие, Славик?