Фонтаны на горизонте
Шрифт:
Вызов принимаю. Первое условие — ликвидация вашего отставания в месячный срок.
Курилов вспыхнул, но делать было нечего: Тнагыргин прав. И он ответил:
Согласен! Письменный вызов пришлю. До свидания. Закончив передачу, радист сорвал с себя наушники
и с грохотом бросил их на стол.
Ты что делаешь? — почти кричал он Леонтию. — Хочешь, чтобы вся флотилия над нами издевалась? «Выполнение годового плана в течение трех месяцев!» — передразнил радист Курилова. — Ишь ты, герой! А где одиннадцать китов? Где? В море? Держи их за хвост!
— Будут
Один гарпунер, — сказал он на палубе, — соревноваться не может. Соревноваться должна вся команда судна. Только тогда будет толк. И нельзя гарпунеру отделяться от людей.
Смотри, какой ты стал правоверный, — невесело рассмеялся Курилов, хотя на душе у него было тяжело.
С командой тебе поговорить надо, — сказал Волков решительно. — Виноваты мы оба, но на тебя все смотрят.
Хорошо, поговорю, — отозвался Леонтий.
Все ждут от тебя хорошей охоты, — проговорил капитан и ушел.
...Шли дни, но киты встречались все реже и только одиночками. Стад не было. Можура повел флотилию к острову Трех Сивучей.
«Шторм» был далеко впереди базы. Леонтий стоял около Волкова, смотрел на расстилавшуюся перед ними равнину моря в напряженном ожидании увидеть фонтаны.
Гарпунер часто поглядывал на фок-мачту, но Слива сегодня был необычайно молчалив.
Китов не видно! — односложно повторял он.
Наш бочкарь нынче на ворону похож: каркает одно и то же, — пошутил Волков.
На мостик вышел радист и протянул капитану радиограмму. Можура сообщал, что Тнагыргин убил первого кита на пути флотилии к острову Трех Сивучей.
Это известие взволновало Леонтия. Он не мог спокойно оставаться на месте, спустился к пушке, и, хотя она уже не однажды была им осмотрена, снова стал проверять ее.
Китовый харч! — послышался голос Сливы.
Курилов взглянул за борт. Слева от судна в зеленовато-голубой воде тянулась широкая маслянистая буро-красная лента планктона. Она уходила к горизонту.
Усилить наблюдение! — приказал Волков. Кроме боцмана, за морем стали наблюдать все, кто был на палубе. Примерно через час Слива увидел в бинокль около двух десятков фонтанов. В море паслось стадо китов.
«Наконец-то!» — облегченно вздохнул Курилов. Он почувствовал прилив сил, нетерпеливо поглядывал вперед. Почему медленно идет судно?
Из «вороньего гнезда» раздалось:
—•Стадо идет встречным курсом!
Киты шли широким фронтом. Они так быстро пронеслись мимо «Шторма», что Курилов не успел и прицелиться. Волков удивленно подумал: «Почему же они плывут на юг с такой скоростью?» Вскоре все разъяснилось.
Стадо сейвалов уходило, преследуемое косатками. Косатки настигли одного кита, и вокруг него, как в котле, зашипела вода. Хищники вырывали из кита куски мяса. Вода вокруг животных окрасилась в розовый цвет. Как стая волков набрасывается на оленя, так косатки со всех сторон терзали огромного кита. Он бился, пытался вырваться, уйти, но косатки своими острыми зубами вцепились в его бока, и кит, изнемогая, забился на месте.
Моряки
— Как шакалы! — проговорил Волков. Кит бился из последних сил, пытался нырнуть, но косатки его не пускали. Мелькали их серповидные спинные плавники с белыми полосами позади, иногда из воды показывалась морда с открытой пастью, усаженной острыми, как отточенные ножи, зубами.
Скоро все было кончено. Хищники неторопливо, стайкой поплыли на юг и скрылись среди волн. Там, где недавно был кит, волны сменяли друг друга. Только несколько чаек кружилось над ними. Изредка они снижались к воде, выхватывали добычу и поспешно улетали к берегу.
Киты! Четыре фонтана! — сообщил с азартом Слива.
Волков повел «Шторм» к животным...
2
На базе в маленькой каюте редакции пахло типографской краской. Ольга вычитывала гранки очередного номера. На душе у нее было тяжело. И не с кем поделиться своим затаенным, личным. Была бы здесь хоть Горева. Но она уехала в Москву и, наверное, не скоро еще вернется.
Здравствуйте, товарищ редактор! — сказал, входя, Степанов. — Забрел на огонек!
Помполит повесил на крючок фуражку, удобнее уселся в кресло.
О чем задумалась?
Думаю дать передовую о наших гарпунерах, — быстро сказала Ольга, стараясь не смотреть на Михаила Михайловича, чтобы он не увидел ее заплаканных глаз.
Интересно! — оживился Степанов. — Можно посмотреть?
Он быстро пробежал набросок статьи и сказал:
Может, следует добавить, что с позапрошлого года иностранные китобойные фирмы повысили для своих гарпунеров норму с шестидесяти до восьмидесяти китов в год?
Почему? — спросила Ольга.
Вот и меня интересует, — поднял палец Степанов. — Потому, вероятно, что наши гарпунеры дают более высокую норму добычи. Выходит, таким образом, что иностранцы теперь за нами следуют.
Степанов раскатисто рассмеялся.
Об этом где-нибудь в статье надо непременно вставить пару слов. И вот еще что, — помполит стал серьезен, сделал паузу, а потом заговорил: — Чем больше я думаю о них, тем больше прихожу к убеждению: не может быть, чтобы китобойный промысел достиг уже предела своего развития. И вот меня занимает еще один вопрос. Я говорил с Можурой, он поддерживает. Может быть, стоит об этом в твоей статье добавить?
Ольга ожидающе смотрела на помполита.
— Не следует ли нашим гарпунерам напомнить, что им надо не только точно исполнять все приказания командования флотилии, а искать и находить, испытывать и применять новые методы промысла. Они должны проявить в труде творчество, смекалку. Почему, например, наши гарпунеры бьют кита двумя, пятью гарпунами, а не одним? Можно сказать, что так, дескать, поступают все иностранные китобои. Но нам ли по ним равняться? А что, если все-таки попытаться добывать кита одним гарпуном? Насколько дешевле обойдется тогда каждый добытый кит? Или другой вопрос: как сделать, чтобы при встрече со стадом китов не упустить ни одного промыслового?