Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна
Шрифт:
— Этот Блэр просто мерзавец, — сказала она.
Экклстоуну прислали чек на миллион фунтов, и он не предъявлял его к оплате до последнего дня. Из-за попыток запретить рекламу табака ему ещё пять лет пришлось то отменять гонки, то угрожать их отменой.
Прослышав о проблемах Экклстоуна в Лондоне, оживились и брюссельские бюрократы. Тщательно изучив документы, юристы ван Мирта постановили: сложная система контрактов обеспечивает Экклстоуну полный контроль над автоспортом и исключает всякую конкуренцию. Ван Мирт направил Экклстоуну официальное уведомление, что компания «Формула-уан холдингс» «злоупотребляет преимуществами своего положения в интересах „Формулы-1“». В её контрактах с автодромами имелись пункты, ограничивающие
Сильнее же всего бюрократа из Евросоюза возмутил «непомерный» пятнадцатилетний контракт с ФИА. По правилам ЕС любое соглашение сроком действия более пяти лет являлось «серьёзным нарушением антимонопольного законодательства» — за это полагался штраф. Ван Мирт заключил, что «Формула-уан холдингс» не имеет права выпускать акции и вообще не может продолжать свою деятельность без внесения существенных корректировок.
В поисках объяснения предвзятости ван Мирта Экклстоун вдруг вспомнил про стычку по поводу Гран-при Бельгии в Спа-Франкоршам. 1 декабря 1997 года правительство Бельгии, в котором большинство составляли фламандские социалисты, запретило рекламу табака на гонках «Формулы-1». В ответ Экклстоун исключил из календаря 1998 года гонку на автодроме во франкоязычной части Бельгии. Он заявил, что решение будет пересмотрено только после отмены запрета. Не желая потерять 27 миллионов долларов дохода, власти этого франкоязычного региона обратились с просьбой снять запрет, но фламандец ван Мирт отказался. Наплевав на конфиденциальность, он раскритиковал «Формулу-1» в «Уолл-стрит джорнал» и обнародовал личную переписку с Мосли и Экклстоуном. Столь явная предвзятость комиссара подрывала авторитет Евросоюза. Мосли был только рад ввязаться в драку и направил в Европейский суд жалобу с требованием извиниться и компенсировать издержки. Присланное ван Миртом уведомление, по мнению президента ФИА, «изобиловало фактическими ошибками».
Экклстоун понимал: урегулирование этого вопроса может занять долгие годы. Чтобы ускорить процесс, они с Мосли привели довод, который когда-то убедил Тони Блэра. Мосли пригрозил, что если Европейская комиссия попытается диктовать им условия, то «Формулы-1» в Европе больше не будет. В подтверждение он приводил простую арифметику: лишь пятнадцать из 113 стран — членов ФИА входили в Евросоюз; его граждане составляли только одну пятую всей телевизионной аудитории гонок. По мнению Мосли, Европа потеряет от переезда «Формулы-1» гораздо больше, чем организаторы.
Экклстоун публично поддерживал своего соратника, но в глубине души опасался издержек и противодействия команд. Мало кто верил в его способность организовать гонки в Южной Корее, Малайзии и Китае. Как заявил газетам какой-то компетентный источник, «финансовый кризис положил конец „азиатской мечте“». Он же предсказывал, что «влияние Экклстоуна уже никогда не будет таким, как прежде».
Рон Деннис исходил ядом. В 1998 году он сумел продать «Мерседесу» 40% акций «Макларена» за 200 миллионов долларов и теперь не сомневался, что заработает куда больше, как только ван Мирт заставит Экклстоуна с Мосли ослабить хватку.
Даже не привыкший отступать Экклстоун понял: пришло время компромиссов. Поскольку эмиссия всё равно не состоится, он вполне мог пообещать командам 10% акций — по 1% каждой, — да ещё и сдобрить своё предложение половиной доходов от телеправ. В мае 1998 года в Монако десять из одиннадцати владельцев команд наконец-то подписали «Договор согласия», однако Экклстоун хотел продлить срок его действия до десяти лет, что бы там ни утверждала Европейская комиссия. Последний, тридцать шестой, вариант договора не подписал пока только он сам.
Справиться с ван Миртом
— Бывают люди, которых невозможно переубедить, — сказал Экклстоун. — Придётся с ним договариваться.
В июле 1997 года посредник организовал встречу Айзеле и Экклстоуна в Германии. Экклстоун пообещал, что если Айзеле отзовёт свою жалобу, то они могут вместе делать телевизионную программу обо всех видах автоспорта, кроме «Формулы-1». Немец отказался.
— Думаешь, тебе по силам меня одолеть? — спросил Экклстоун.
Тот кивнул.
Через месяц они встретились снова — теперь в принадлежащем Экклстоуну отеле в Гштаде. На этот раз договорились, что Айзеле отзовёт жалобу за 5 миллионов долларов.
Экклстоун выставил ряд условий. Он хотел гарантий, что не потратит деньги понапрасну, и решил выплачивать их частями. Полмиллиона предполагалось перевести сразу, а остальную сумму — двумя платежами: первый — когда жалоба будет отозвана, а второй — после эмиссии акций. Кроме того, Экклстоун требовал сообщить, кто платил адвокатам. Айзеле отказался назвать своих сообщников, а остальные условия принял и написал номер счёта, на который нужно перевести деньги. Экклстоун отметил, что счёт в швейцарском банке и на частное лицо. «Выбрал бы лучше врага себе по зубам», — бросил он в беседе со своим адвокатом. Айзеле получил первый платёж и угодил, по мнению Экклстоуна, в крайне щекотливое положение.
К этому моменту все уже поняли, насколько шатки позиции Экклстоуна. Патрик Петер, занимавшийся различными автоспортивными проектами во Франции, хотел получить телевизионные права на гонки «Гран-туризмо» и подал в брюссельский суд жалобу, что его не пускают на европейские автодромы. В частном порядке он предлагал Экклстоуну возместить ущерб, переведя 14 миллионов фунтов на счёт одной панамской корпорации.
Объявился и ещё один стервятник из Европейской комиссии. Греческий чиновник Панайотис (он же Панос) Адамопулос причислял себя к «гвардии ван Мирта». Он предупредил Мосли:
— Вы и не представляете, с кем связались.
Адамопулос обещал поспособствовать решению проблем, если его пригласят на Гран-при Монако. Мосли согласился, но грек хотел привезти ещё и всю свою семью. В итоге Мосли обеспечил ему полный пакет услуг и билеты на четверых общей стоимостью 16 тысяч долларов, но он и предположить не мог, что Адамопулос уедет, не оплатив ни единого счёта. «Такие люди легко продаются», — заметил Экклстоун и оказался прав: в 2006 году чиновник получил в Греции срок по обвинению в шантаже.
Сомневался он и в честности ван Мирта — тот принял участие в съёмках программы «Панорама» на «Би-би-си», где обвинял Экклстоуна в финансовых махинациях и попытке подкупа лейбористов. Мосли хотел подать на «Би-би-си» в суд, но его товарищ возразил:
— Незачем.
Критика его больше не волновала. Экклстоун думал, как обойтись без акционирования.
Решение предложил Карл Эссиг из банка «Морган Стэнли»: вместо акций можно выпустить облигации. «Формула-уан груп» продаст банкам облигации на 2 миллиарда долларов, и Экклстоун получит свои деньги, а потом «Формула-уан администрейшн» погасит облигации из поступлений. Основной трудностью было убедить потенциальных инвесторов в надёжности «Формулы-1». Впрочем, по всем мыслимым показателям предприятие смотрелось здоровее некуда. По отчётам за 1998 год компании принесли Экклстоуну 122 миллиона фунтов прибыли при обороте в 244 миллиона. Трансляции собирали почти 5 миллиардов просмотров в 131 стране — этим и объяснялись колоссальные доходы. Долгосрочные телевизионные контракты гарантировали стабильную прибыль в будущем. Была, правда, одна тонкость: Эссиг предлагал Экклстоуну погасить облигации за счёт эмиссии — для банков это означало серьёзные риски. По словам Кристиана Парслоу, «Саломон бразерс» — крупнейший мировой игрок на рынке облигаций — на такое не пойдёт.