Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна
Шрифт:
Берни невозмутимо смотрел на жену. Та явно выпила лишнего. «Обычно с ней очень весело», — часто повторял он. Неделей раньше Славица купила сумочку за 50 тысяч евро. Покупай она такие сумки хоть каждый день, да ещё с кучей дизайнерских платьев в придачу, всё равно не сумела бы потратить даже процентов, что ежедневно капали на её счета в швейцарских банках. Всем этим богатством она была обязана изобретательности мужа, но платила ему неблагодарностью. Их брак превратился в сплошное поле боя. Хорошо ещё, что в этот раз ужасную ссору не видели дочери.
Жизни супругов
Гордая Славица никогда не извинялась. Она не умела признавать ошибки. Оскорблённый Экклстоун в конце концов вскочил и ушёл в паддок. Там, среди механиков, пилотов и руководства команд, его не любили, хотя кое-кто называл другом, и почти все уважали, а заодно немного боялись. Все в паддоке знали, что «Формула-1» держится на Экклстоуне, и даже знаменитости иногда просили его помочь, одолжить денег или наградить подарком. Его почитали, но далеко не всегда ценили.
В Бельгии он всячески развлекал Грибковски, но толку от этого было мало. В Лондоне его ждала заплаканная Вудвард-Хилл, у которой уже не осталось сил на перепалки:
— Я больше не могу. Я совсем одна, и в полном отчаянии.
Экклстоун не проявил и тени сочувствия. Он не понимал, чем её травмируют гневные письма. Вудвард-Хилл не знала, сражаться ей дальше или бросать работу.
— Забудь про письма, — распорядился Экклстоун. — У них свои планы, у меня — свои.
В войне с банками он не строил сложных расчётов, а просто отвечал на ходы противника. Маллинс уверял его, что всё в порядке и выжидательные манёвры можно продолжать.
Грибковски усиливал натиск. Он поручил кадровому агентству подыскивать замену Экклстоуну. Изначально предполагалось, что этот человек немного поработает на более низкой должности и войдёт в курс дела. Когда подходящих кандидатов не нашлось, противники решили сместить Экклстоуна. Он мог гордиться: на его место хотели взять сразу двоих.
Возмущённый Экклстоун позвонил в Мюнхен:
— Попробуй только это провернуть — тебе же будет хуже.
Грибковски был в шоке. Он решил, что ему угрожают.
— Не станет меня — придёт кто-то другой.
Экклстоун не испугался. Игры кончились.
— Этот ваш парень не справится. — Речь шла о кандидатуре, которую банк рассматривал втайне от Экклстоуна. — Толку от него не будет. Я его даже на порог не пущу.
Чтобы доказать серьёзность своих намерений, он попросил Мосли поужинать с Грибковски.
— Акционеры не желают больше терпеть Экклстоуна, — заявил немец.
— Это их право, — отозвался дипломатичный Мосли, — но как президент ФИА я должен утвердить кандидатуру его преемника.
Мосли обожал играть роль умудрённого опытом посредника, однако банки его не послушались. 6 декабря 2004 года судья Парк не удовольствовался заявлением Экклстоуна, будто бы тот соблюдает полный нейтралитет, и передал управление «Формула-уан холдингс» в руки Грибковски.
— Ну и пусть, — заявил Экклстоун, не сомневаясь,
Через два дня после объявления вердикта он дал интервью газете «Обсервер».
«Все подряд несут чушь. Не понимают даже, о какой компании речь». Судья Парк, по его словам, «не разобрался в деле, поскольку утверждает, будто бы меня назначила на должность компания „Бамбино“. В ближайшее время мы ему письменно всё объясним».
Про ошибку Грибковски он даже не упомянул. В действительности всеми делами управляла компания ФОА — «Формула-уан администрейшн», а не «Формула-уан холдингс». Вдобавок в январе 2005 года Саша Вудвард-Хилл взяла выходной — у неё был день рождения. Она поняла: Экклстоуна совершенно не волнует, как она исполняет обязанности секретаря компании, да и вообще он не интересуется юридическими формальностями. К вечеру Вудвард-Хилл решила, что покинет пост секретаря — иначе она просто сойдёт с ума. Заодно это спутает Грибковски все карты, ведь Экклстоуну с Маллинсом совершенно незачем назначать кого-то вместо неё.
Экклстоун не желал воевать на два фронта и отправился в Маранелло. Нужно было договориться с Монтеземоло. В Монце, через две недели после Гран-при Бельгии, он приметил итальянца в паддоке. Тот, как обычно, красовался перед объективами телекамер, приветствуя болельщиков. Несмотря на самомнение Монтеземоло и его попытки подсидеть Экклстоуна, глава «Феррари» ему нравился. Экклстоун хотел, чтобы «Феррари» подписала «Договор согласия» ещё на пять лет — до 2012 года. Это подвело бы черту под попыткой ГПЧМ отколоться от «Формулы-1».
Он предложил Монтеземоло 55 миллионов долларов за подпись плюс ещё 50 миллионов ежегодно, а также право вето на любые изменения условий со стороны ФИА. Суммарные выплаты всем десяти командам должны были вырасти ещё на 500 миллионов за пять лет. К вечеру Монтеземоло согласился. Позднее Экклстоун утверждал:
— Я знал, что в «Феррари» работают разумные люди, и понимал, чего они хотят.
Экклстоун думал, что восстание подавлено и без «Феррари» ГПЧМ долго не протянет.
Он ошибался. Рон Деннис мечтал положить конец гегемонии «Феррари».
— Мне надоели постоянные разборки. Можно подумать, «Формула-1» — это какой-то мафиозный спорт. Я требую равных условий, — заявил Деннис.
Вместо ГПЧМ он решил противопоставить диктату Экклстоуна новую группу — «Ассоциацию производителей Гран-при» (АПГ), образованную в отеле неподалёку от мюнхенского аэропорта командами так называемой «девятки» (без участия «Феррари»). Консультантом группы стала бывшая сотрудница банка «Голдман Сакс» Кристина Бут.
Экклстоун изображал полнейшее равнодушие, но в душе злился на Денниса с Фрэнком Уильямсом, которые снова пошли против него. Если Монтеземоло он уважал как мастера переговоров, то угроз этой парочки совершенно не боялся. Не сомневаясь, что восстание Денниса быстро захлебнётся, Экклстоун пригрозил отозвать своё новое предложение по «Договору согласия», если оно не будет принято к концу февраля 2005 года, когда сезон стартует гонкой в Мельбурне.