Формула Бога
Шрифт:
Мохаммед жестом пригласил его сесть.
— Лэнгли на связи.
Португалец уселся и стал ждать. Капитан диктовал в микрофон нескончаемые цифры, перемежаемые словами типа «fox trots», «papa», «kilos» [16] . Завершив сеанс радиосвязи, он снял гарнитуру и передал ее Томашу.
— Они хотят переговорить с вами, — сообщил Мохаммед.
— Кто «они»?
— Берти Сисмондини, сотрудник оперативного директората, курирующий деятельность
16
Название латинских букв «F», «Р» и «К», применяемое в радиосвязи при передаче сложных для восприятия слов и сокращений.
Томаш надел наушники, приладил микрофон.
— Hello!
— Профессор Норона?
Невидимый собеседник говорил с типично американским произношением, слегка гнусавя, и, как большинство англосаксов, произнес его фамилию неправильно.
— Да, это я.
— С вами говорит Берти Сисмондини, я отвечаю за операции агентурной сети в Иране. Прежде чем мы начнем, хочу заверить вас, что для нашего разговора используется защищенный канал связи.
— Очень хорошо, — ответил Томаш, которому, по большому счету, не было до этого никакого дела. — Я готов.
— Профессор, несколько дней назад исчез наш ведущий тегеранский агент, который должен был осуществить совместно с вами операцию и организовать ваш выезд из страны. Наш человек перестал передавать информацию. Кроме того, мы потеряли след еще одного агента, а в довершение ко всему вы тоже все это время находились вне поля нашего зрения. Здесь очень обеспокоены этими обстоятельствами. Не могли бы вы объяснить, что произошло?
— Видите ли, один ваш агент, по-видимому, погиб.
На кругом конце канала связи возникла пауза.
— Вы уверены?
— Собственными глазами я видел только, как иранцы кучей навалились на него, и слышал, как прогремело несколько выстрелов. И все. Потом мне сказали, что он якобы получил ранение и умер в больнице. Что же касается второго, Бабака, то о нем мне ничего не известно.
Томаш подробно рассказал обо всем, что произошло в министерстве, а также о своем заключении в Эвине. Описал, как его освободили во время перевозки в другую тюрьму, пересказал то, о чем ему поведала Ариана, особо отметил ее содействие в обеспечении его выезда из Ирана.
— Эта барышня — прямо находка, — выслушав его до конца, высказал свое мнение Сисмондини. — Как вы полагаете, не согласится ли она поработать на нас?
— Даже и не думайте об этом! — возвысил голос Томаш.
— Окей, — уступил американец, удивленный решительным отпором. — Это была только идея, успокойтесь.
Удивительно, с какой легкостью и бесцеремонностью ответственные лица американского разведывательного ведомства распоряжаются
— Послушайте, — сказал он. — У меня есть к вам вопрос. Вы давали распоряжение вашему агенту… с которым мы были в министерстве, вы приказывали ему… убить меня, если нам будет грозить задержание?
— Как вы сказали?
— Когда в министерстве нас обложили со всех сторон, Моса настаивал, чтобы я сделал себе укол какого-то яда. Вы давали ему такой приказ?
— Видите ли, подобная норма распространяется на все операции, имеющие особое значение, так что…
— Я понял, — подвел черту Томаш. — И хотел бы еще поинтересоваться, почему меня не сочли нужным предупредить о подобной возможности?
— По одной простой причине: если бы вам была известна данная норма безопасности, вы никогда не согласились бы участвовать в операции. Сожалею, но в крайних случаях подобная мера предусмотрена. Хотите вы того или нет, но жизнь одного человека — ничто по сравнению с национальной безопасностью Соединенных Штатов.
— Знаете, лично для меня это не так.
— Все зависит от точки зрения, — продолжил Сисмондини. — И, как видите, наш человек в Тегеране поступил строго в соответствии с нормами безопасности — не дал захватить себя живым.
— Вообще-то, как я сказал, он, кажется, был жив, когда его взяли. А умер позже, в больнице.
— В сухом остатке это одно и то же. Вот если бы он выжил и его стали допрашивать… Иранцы нашли бы способ развязать ему язык, выудить всю информацию, и тегеранская операция серьезно скомпрометировала бы имидж США. Поэтому для нас столь важны все детали произошедшего. Да, кстати, и с вами иранцы сделали бы то же самое.
— Но не сделали.
— Не успели, слава богу. — Американец, очевидно, уже намеревался завершить разговор, но вместо этого вдруг произнес несколько изменившимся тоном: — Извините, подождите минутку… Я прощаюсь, и… тут есть еще одно лицо, желающее с вами переговорить, окей?
— Хорошо.
— Минутку.
На линии послышались шорохи и щелчки, затем заиграла музыка: очевидно, связь переключили на нового абонента. Спустя пару секунд он вступил в разговор.
— Хэллоу, Томаш.
Португалец мгновенно узнал этот хрипловатый немного тягучий голос, этот обманчиво спокойный тон, таящий угрозу и плохо скрытую агрессию.
— Мистер Беллами?
— You’re a fucking genius.
Не оставалось никаких сомнений — с ним говорил Фрэнк Беллами, шеф научно-технического директората.
— Как поживаете, мистер Беллами?
— Даже не знаю, что сказать. Вы провалили дело.
— Ха, вот оно что! Но это не совсем так…