Формула гениальности

Алимбаев Шокан

После сеанса, пройдя в Институт и поднявшись в свой кабинет, он по-прежнему раздумывал над услышанным. Сеансы проходили вне огласки. О них знали только несколько психоневрологов Института и клиники. Смежной специальностью психоневролога во избежание узкой квалификации владело еще несколько нейрохирургов, но они об эксперименте ничего не знали. В лаборатории экспериментальных исследований биополя человека работали шесть человек с данными экстрасенсов. На учете у них были еще сорок человек, кандидатов в экстрасенсы, имевших сильные биополя и желавших тренировать свои способности. Кто же из них мог стать индуктором?

Подозревать каждого из них было бы глупо и нелепо, но и установить, кто из них пытается сорвать задуманное дело, тоже было невозможно…

Мысли его прервал вошедший Абай Жолаевич Алиханов, заместитель директора Института по хозяйственной части.

– Здравствуйте, Наркес Алданазарович. Есть приятные новости. Получили новые центрифуги и немного аппаратуры для микрохирургии. Еще кое-что должны получить на днях из оборудования, «Академснаб» обещал. – Абай Жолаевич говорил быстро, почти скороговоркой. Этот немолодой тучный мужчина обладал завидной энергией. – Нам надо заменить аппараты «Херана» в операционной. Во-первых, истек срок их годности. Во-вторых, они морально устарели, а мы пользуемся ими. В-третьих, если будет комиссия, то нас не погладят по головке за это. Мы – один из головных институтов в стране по своему профилю и ведем такие мелкие разговоры. Все другие институты, в которых я побывал, – в Киеве, Риге, Москве, в других местах, – давно оснащены новейшим оборудованием.

И второй вопрос. Подсобные помещения в клинике давно нуждаются в ремонте. Мы откладываем его из года в год. А помещения портятся. Дальше тянуть нельзя. Надо найти средства. Давайте решим этот вопрос.

– Хорошо, напомните мне об этом через день-два.

Не успел Алиханов выйти, как один за другим потянулись сотрудники Института, заведующие отделами и лабораторией, каждый со своим делом. За нуждами и заботами большого коллектива мысли Наркеса об индукторе улеглись и вытеснялись на задний план.

Индуктор оказался настойчивым. Каждый день он неотступно и целенаправленно на несколько часов подключался по ночам к биологическому полю Баяна, внушая ему свои словесные формулы, свой психологический режим, пытаясь уничтожить действие дневных сеансов и отнимая у юноши столь драгоценные в эти ответственные дни часы сна. Юноша недосыпал каждую ночь, к тому же он тратил немалые силы, сопротивляясь опытному и сильному индуктору. Утром он вставал разбитый, с несвежей головой, словно и не отдыхал накануне. Чтобы наверстать упущенное, стремился больше спать днем. Днем индуктор не тревожил.

Наркес проводил сеансы как всегда хладнокровно, постепенно наращивая жесткость формул. Было однако видно, что невидимый и упорный соперник начинал тревожить его все больше и больше.

Индуктор не мог воздействовать на глубинные механизмы психики и мозга перципиента в той степени, в которой это было доступно гипнозу. Но он мог навязать ему свои сиюминутные мысли, влиять на его поведение и настроение в любой конкретный момент, толкнуть на необдуманный поступок. Наркеса несколько успокаивало то, что Баян не только не выходил на связь с таинственным незнакомцем, но и активно отторгал, разрушал ее. Несмотря на это, индуктор не собирался складывать оружия перед союзниками. Видимо, он решил не на шутку потягаться с Наркесом. В этой сложной

и трудной психологической борьбе прошло еще несколько дней.

4

Наркес провел очередной сеанс гипноза и из клиники прошел в Институт.

Когда он вошел в кабинет, навстречу ему от его стола шла Динара.

– Здравствуйте, Наркес Алданазарович. Приходил Шахизада Ибрагимович. Оставил вам списки преподавателей медицинских вузов, присланных для прохождения стажировки в Институте. Сказал, что еще зайдет.

Наркес стал просматривать списки. Размышления его прервал вошедший Шахизада Ибрагимович Бейсенбаев, ученый секретарь Института, невысокий пожилой мужчина. Быстро пройдя к столу, он поздоровался и без предисловий приступил к делу;

– Наркес Алданазарович, диссертацию Каирбекова уже направили на внешние отзывы в Москву, Ленинград и Киев. Статью Бексултанова с новыми данными о нейронах мозга предложили для публикации в сборник материалов для соискателей.

– Опубликовать ее мы всегда успеем. Запросите сперва Всесоюзный научно-исследовательский институт биологической информации. Не была ли где-нибудь опубликована такая работа. Если не была, то пусть они зарегистрируют ее у себя. Это же равносильно публикации. Потом и публикуйте где хотите, в журналах или в сборниках для соискателей. – Наркес остановился и сделал паузу. Шахизада Ибрагимович внимательно слушал его. – Соискателям Абдрахманову, Айтиеву и Бектургановой дайте в помощь кандидатов Омарова и Джаманова. Доктора все загружены по горло. Пусть кандидаты и помогут им на общественных началах…

– Ахметов просит увеличить штат его сотрудников на одну единицу, ссылаясь на необходимость новых фундаментальных исследований в этой области. У них сейчас пять человек. Они хотят, чтобы у них было шесть сотрудников.

– Хорошо, мы подумаем, обговорим этот вопрос и, если есть такая необходимость, то пойдем им навстречу.

Уточнив все вопросы, которые он хотел задать директору, Шахизада Ибрагимович вышел. В дверь заглянула Динара.

– Наркес Алданазарович, поднимите, пожалуйста, трубку. Вас просит Сартаев.

– Здравствуйте, Наркес Алданазарович, – громко послышалось в трубке. – Это я, Сартаев. Я хотел поговорить с вами… Приезжайте в Академию.

– Хорошо, – ответил Наркес и опустил трубку. Через некоторое время, собравшись, он вышел из кабинета…

– Я поехал в Академию, – сказал он Динаре, вопросительно взглянувшей на него.

По пути в Академию, внимательно наблюдая за движением транспорта, Наркес думал: «Зачем он вызвал меня? Поговорить о работе Института или о предстоящих делах по отделению? Или узнал об эксперименте? Не все ли равно мне, зачем он меня вызвал? От этого, собственно, ничего не зависит».

Карим Мухамеджанович встретил Наркеса как всегда любезно. После нескольких вопросов о работе Института, он, не долго медля, приступил к делу.

– Вы, говорят, проводите какой-то новый эксперимент? – вопросительно глядя на молодого ученого, спросил Карим Мухамеджанович.

«Кто? Кто сказал ему?» – молнией пронеслась у Наркеса мысль.

– Да, провожу, – сдержанно ответил он.

– И в чем же его суть? – снова спросил Карим Мухамеджанович.

– Это психологический эксперимент по стимулированию способностей человека,