Формула счастья – рецепт беды

Бабкин Борис Николаевич

Алик и Толик переглянулись.

– Ничего себе, – выдавил Алик.

Толик промолчал. Парни, поднимаясь, зло выругались, глядя Жене вслед, но за ним не пошли.

– Вот так-то, господа разбойники, – шептал Женя, – как все получилось. – Он рассмеялся. – В момент прикосновения к месту удара легкий уход в сторону и вперед. Если бьет рукой, то выше пояса, если ногой – ниже. Противник потеряет равновесие и упадет. Иногда этого вполне достаточно, чтобы нападавший перестал быть агрессивным, – вспомнил он наставления китайца. – Это

очень поднимает настроение. – Женя засмеялся.

* * *

– Он вас как первоклашек положил. Эх вы, бойцы, – презрительно усмехнулся Алик.

– Да просто скользко, – начал один из парней.

– Сгиньте! – заорал Кабанов.

– Здравствуйте. – На дорогу вышла Татьяна.

– Добрый день. – Женя остановился. По его лицу девушка поняла, что он это сделал из вежливости.

– А вы умеете постоять за себя, – улыбаясь, кивнула она в сторону парней.

– Просто так получилось. Извините, Таня, я не могу задерживаться. Я обещал прийти в четыре, а уже без десяти. Извините и до свидания. – Он сделал шаг вперед.

– Женя, – Таня взяла его за локоть, – давайте дружить.

– Извините. Дружба – нечто большее, чем знакомство. А я не стану вас обманывать: вы мне неинтересны как человек и несимпатичны как девушка. Простите, если обидел вас. До свидания. – Он быстро пошел вперед.

– Да кого ты из себя строишь?! Урод! – закричала она. – Ты мне вообще шел и ехал! Интеллигент несчастный!

Поселок Большой Ручей

– Да тут он. – Крепкий рыжебородый мужчина говорил по телефону. – Его запросто можно хапнуть. Он каждый день на лыжах по десять километров ходит один. Так что…

– Даже думать об этом забудь, – перебил его Лузин. – И вообще, ты мне объясни, так чтоб я понял, на кой хрен вы спрашивали о студенте? Вам было сказано – увидеть и выяснить, чем занимается, а вы… – Лузин выругался.

– Да нас спрашивали о студенте нерусские какие-то.

– Придурки! Короче, сучары позорные, топайте к этому нерусскому и скажите, что вы его просто на понт брали. Понял, Дымок?

В комнату вошел сутулый плечистый мужик и поставил в угол карабин.

– Ты с кем базаришь? – спросил он.

– С Лузой, – ответил Дымок.

– Дай-ка. – Сутулый протянул руку к трубке.

– Тут Бурец тебе хочет сказать что-то.

– Привет, Лузин. – Бурец откашлялся. – В тайге видели двоих, они пасут студента. Прикинуты ништяк, винты с прицелами у обоих. В тайге ходить умеют. В общем, пасут его, сто пудов даю.

– Опачки. А откуда они там появились?

– Хрен их знает. Их случайно оленеводы-эвенки засекли. И мой кореш Лагута вчера их пас. Я по следам прошелся и понял: точно студента пасут. Они около хаты, где он живет, лежанку делали.

– Значит, все серьезно. Молодец, Бурцев, имеешь пару тысчонок. Короче, так – собери своих братков. Этих двоих надо

сделать. Но сначала одного. Второй вам должен все рассказать – на кого работает и на кой хрен им студент понадобился.

– Сделаем мы это дельце. А сколько ты нам отстегнешь, Лузин?

– Не обижу.

– А пацаненок не так и плох, – наливая из термоса чай, сказал крепкий мужчина в белом камуфляже. – Ловко он этих троих сделал. На айкидо не похоже, но что-то в этом духе. А сын Кабанова с другом ждали. Как я понял, хотели помочь. – Он усмехнулся.

– Так и было, – открывая финкой банку тушенки, кивнул плотный высокий мужчина. – Они же этих троих и послали. Надо сообщить Майору. И еще, – он поставил открытую банку на костерок, – нас засекли, и кто-то еще ходил по следам. Надо уходить или ликвидировать этих двоих. Узнай, что делать.

– Связь через пятнадцать минут, – посмотрел на часы второй.

– Значит, поможете? – спросил по телефону Бурец.

– Базара нет, братан, – ответил мужчина. – Тем более не за спасибо. А чужих делать сам бог велел. Места наши, и нечего тут чужим делать.

– Тогда завтра к утру подтягивайтесь, – сказал Бурец.

Красноярск

– Придурки! На кой хрен парашу этому нерусскому тискали! – Лузин выругался.

– А не зря ты им велел этих двоих сделать? – спросил невысокий старик. – Кто они такие и что там делают, это, конечно, узнать надо бы. Но вдруг они на власть работают? Ты же не знаешь, на кой хрен тот пацаненок нужен. Появились какие-то нехристи и тоже вроде как про Чадобец говорили. Мой Черный по-арабски базарить может. Он на рынке слышал, как двое на этом языке трепались и Чадобец упоминали.

– А где они сейчас?

– Да кто их знает. – Старик хитро прищурился.

– Хорош, Червоный, заплачу я тебе, если не параша, конечно. Что-то не верится мне в такую случайность.

– Черный! – крикнул старик.

В комнату вошел темнокожий молодой мужчина:

– Звали?

– Ну-ка поведай этому Фоме неверующему, что слыхал, – кивнул старик на Лузина.

– Я на рынке специи покупал, – чисто по-русски сказал Черный, – они только в одном месте продаются.

– Ты по делу говори, – остановил его Червоный.

– А тут смотрю, двое говорят по-арабски. А я этот язык знаю. Один другому говорит: вон те женщины из Чадобца. Второй что-то ответил, но тихо, я не расслышал.

– Понятно, – пробормотал Луза. – Значит, не обманул меня приятель. А где они живут, эти арабы?

Темнокожий посмотрел на старика. Тот кивнул.

– В Березовке. Там двухэтажный дом, хозяин какой-то из кавказцев. Вот у него они и живут. Сколько их там, не знаю.

– Молодец, Умар, – засмеялся Лузин. – Держи. – Он протянул ему пятьсот евро. – Может, ты, Червоный, мне его отдашь? Или продашь?