Формула счастья
Шрифт:
Только сейчас я смог ясно осознать, где нахожусь. И испытать то противоречивое волнение, которое охватило бы любого человека, впервые ступающего на чужую планету. Я медленно огляделся. Вокруг было поле, где росла странная бледно-розовая трава, а надо, мной простиралось странное бледно-розовое небо, и в его безоблачной выси, как рана, выделялось пурпурное солнце без ослепительных лучей и ореола, словно вырезанное чьей-то грубой, жестокой рукой. В стороне виднелись силуэты каких-то высоких с многочисленными ветками деревьев, вдалеке — поле внезапно
Я нарушил ее почти шепотом с таким чувством, что слова мои навсегда останутся в ней. Как насекомые в куске янтаря.
— Здесь ли мы должны ждать, Сико?
— Да.
— Когда за нами приедут? И — Через тридцать две минуты. В — А ты откуда знаешь место и час встречи? ЦР — Мне сообщили их на Земле, — сказал робот.
И его ответ окончательно испортил мое романтическое настроение. Еще на Земле? Интересно! Особенно, если иметь в виду исключительно редкую и затрудненную связь с Эйреной и мою поездку всего через день после получения известия о смерти Фаулера и Штейна.
Я предпринял попытку добраться до чего-то, не имея ясного представления, что бы это могло быть
— Кто на Земле дал тебе инструкции и когда?
— Мне дал их один человек по радиосвязи между ним и мной. Связь продолжалась с пятнадцати часов шестнадцати минут до пятнадцати часов и восемнадцати минут в день старта.
— Это был тот человек, который проводил меня до космодрома?
— Да.
— Как ты его узнал?
— По голосу.
— Ты, наверное, и раньше бывал в юсианском звездолете, не так ли, Сико?
— Это невозможно, — возразил он.
— Почему? Почему невозможно? — спросил я, задыхаясь от волнения, пронзенный смутной догадкой. Робот помедлил секунду-другую и сказал:
— Меня кончили делать за три часа до нашего полета. Меня привезли с завода самолетом, и до нашей встречи я был изолирован в его задней кабине.
— А сколько времени ты меня ждал на космодроме?
— Две минуты.
Я вспомнил поблескивающие капли дождя на его плечах и понял, что он лжет.
— А ты видел ли других юсов, кроме тех, которые были — в звездолете?
— Нет.
–
— Говорил ли ты с кем-либо из них в мое отсутствие?
— Нет.
— Кроме указаний того человека на Земле, получал ли ты другие, независимо каким образом?
— Да.
— От кого?
— От вас, — ответил робот.
— Ага… Ты говоришь, что никогда не летал на юсианском звездолете, правда?
— Не летал.
— А тогда, как ты понял, что мы вылетели?
— Установил это по изменению магнитного фона.
— В котором часу мы тронулись?
— В шестнадцать часов одиннадцать
Я помолчал немного рассеянно, поглаживая Джеки. Потом снова продолжил:
— А откуда ты знал, что квартира снабжена всем необходимым для моей безопасности?
— У меня есть индикаторы, которые учитывают основные жизненные параметры, и ни один из них не отметил отклонений, — охотно объяснил робот.
— А позднее были ли зарегистрированы какие-то отклонения?
— Только однажды.
— Когда они возникли и каковы они были?
— Через десять минут после старта уменьшилось содержание азота в дыхательной смеси и повысилась ионизация. Я не сигнализировал, потому что ни то, ни другое вам не вредило.
Итак, оказывается, что возникновение отклонений и появление моего миниатюрного пластического изображения по времени совпадают. А не означает ли это, что изображение было сотворено именно тогда? Впрочем, я захватил его с собой и надеялся, что все же когда-нибудь его смысл или хотя бы материал, из которого оно сделано, будет разгадан. Я продолжил допрос:
— Как ты понял, что должен делать, чтобы сориентировать наше транспортное средство, Сико?
— Подумал и сообразил.
— Гм… А сейчас, есть ли у тебя что-нибудь для передачи мне?
— Нет.,
Я сознавал, что абсурдно предполагать, что до этого робота, который без сомнения был послан Зунгом, мог добраться и мой шеф, но все-таки настаивал:
— Значит, тебе не дали указаний снабдить меня какой-нибудь информацией после прибытия на Эйрену, так ведь?
— Нет. Не дали.
— А кому ты ее передашь? Кому на базе?
— Я вас не понимаю, — сказал робот. Последняя моя, почти ничтожная надежда была — мой аварийный код. Я отчетливо произнес его.
— Я вас не понимаю, — повторил робот.
— Что ж, хорошо…
Я открыл чемодан большего размера, вынул пояс от халата, который предусмотрительно положил сверху, и снова закрыл. Поясом я привязал Джеки к ручке чемодана. Потом снова занялся роботом.
— Ты знаешь координаты базы, не так ли?
— Да…
— Скажи их.
— Зачем? — робот словно предчувствовал мои намерения.
— Просто скажи мне их!
На этот раз он мне подчинился, хотя и с явной неохотой. Что бы то ни было, я внес эти координаты в память своих часов, чтобы в случае неявки встречающих мог сориентироваться сам.
— Пошли! — сказал я роботу и пошел в направлении, противоположном тому, откуда они должны были появиться.
Он последовал за мной. Я не хотел, чтобы он шел сзади, и поэтому подождал, пока он пройдет вперед. Он умышленно шагал медленно, в этом я уверен!
Когда мы отдалились, Джеки отчаянно заскулил — испугался, что мы его оставим, и мне очень хотелось обернуться, чтобы сказать ему несколько ободряющих слов, но я этого не сделал. Глядя на широкую спину робота, я шел, держа правую руку в кармане куртки. Мы прошли около трехсот метров. Лес был еще далеко, вести его туда не было времени.