Формула тьмы и света

Грай Татьяна

– Не хулигань, дяденька!
– тоненько пропищал Клавдий.
– А то как бы тебя по попке не нашлепали!

Колдун задыхался от боли и ярости, но тем не менее не замедлил ответить:

– Ну, ты свое еще получишь, чучело!

Отдышавшись наконец, До-Сон молча сгреб со стола кучу волос и ножницы и исчез в темноте.

Земляне, проводив его изумленными взглядами, внезапно расхохотались. И тут же зазвучал нежный серебристый смех Нэи. А Клатоварпоридариус, растекшись по полу лепешкой, благодушно заурчал, как сытый кот.

– Ну вы и фрукт!
– отсмеявшись

наконец, сказала Марина.
– Как это у вас получается? У вас что, кожа такая?

– Ну, вроде того, - донеслось из середины лепешки, где тут же вздулся небольшой бугорок.
– Впрочем, это неважно. Давайте лучше еще раз подумаем, как нам отсюда вырваться. Мне не нравится то, что этот тип завладел-таки нашими волосами.

– Но вы же сами сказали - не стоит сопротивляться, - напомнил Сергей.
– А теперь мне кажется, что вы вполне могли бы справиться с этим бандитом.

Клавдий промолчал. Марина, снова вспомнив ужасные слова колдуна, неуверенно спросила:

– А как вы думаете, он действительно убивает гуманоидов? И если это так, то почему нам разрешили спуститься на эту планету? Наверное, он все-таки соврал.

– Вряд ли, - задумчиво откликнулась лепешка.
– Скорее дело в том, что он поставляет качественную замену.

– Как это?
– непонимающе уставился на Клавдия Сергей. Девушки переглянулись. Им тоже слова Клавдия показались странными.

– Очень просто.
– Казалось, лепешка глубоко вздохнула.
– Делает копии. Очень хорошие копии. Я ведь уже говорил вам об этом. Как же вы умудрились забыть? И эти копии отбывают с Димеи вместо тех, кого он... использовал для своих колдовских экспериментов. И, очевидно, эти экземпляры существуют достаточно долго, так что их "смерть" ни у кого не связывается с Димеей.

– Нет, не может быть!
– вскрикнула Нэя.

– Почему же нет, деточка?
– удивился Клавдий.
– Обычное черное колдовство, ничего особенного.

– Ничего особенного?
– внезапно возмутилась Марина.
– Да как вы можете говорить такое? Ничего особенного в том, что кто-то убивает людей? Он же их убивает!

– Да, безусловно, - согласился Клавдий.
– Но в данный момент мы с вами ничего не можем изменить. А вот если нам удастся вырваться отсюда тогда другое дело.
– Неожиданно негуманоид фыркнул.
– Одни только ваши прически могут послужить отличным доказательством правдивости наших слов! Так что властям поневоле придется принять меры.

Марина ойкнула и схватилась за голову. Нэя, хотя и не так импульсивно, последовала ее примеру.

И на глазах у обеих девушек выступили слезы.

Конечно, дело было не в утраченных локонах. Просто они были слишком напуганы.

Сон лейтенанта был беспокойным. Харвича одолели кошмары. Ему снились летучие пираньи, порхающие по отсекам крейсера Разведкорпуса. Разведчики пытались их изловить, но пираньи ловко уворачивались от людей и пикировали то на одну голову, то на другую, вырывая клочья кожи с волосами. Разведчики обливались кровью, но не сдавались. Харвич был среди них, но на него

пираньи почему-то не обращали внимания. Он бродил по коридорам и наконец очутился в рубке. Пытаясь хоть как-то помочь товарищам, он начал начитывать формулу, защищающую от злобных живых существ - и вдруг в воздухе прямо перед ним возникло желтое блюдечко с синими цветами по краю. На блюдечке стояла толстая мышь - не летучая, а самая обыкновенная, с длинным тонким хвостом. В жирной лапке мышь держала волшебную палочку. Харвич подошел ближе, чтобы рассмотреть мышь как следует - и вдруг она изо всех сил ударила его палочкой по плечу...

Харвич вздрогнул и проснулся. В мутном свете начинавшегося дня он увидел склонившегося над ним инспектора Ольшеса.

– Ага, очухался, - констатировал Даниил Петрович.
– Подъем, юноша! Работать пора.

Харвич попытался вскочить, но запутался в одеяле и растянулся на полу. Ольшес небрежным жестом поднял лейтенанта, подхватив его за воротник пижамы, и Винцент успел мельком подумать о том, что инспектор обращается с ним, как с котенком... но тут же забыл обо всякой ерунде, потому что Даниил Петрович сказал:

– Мои коллеги прибыли. Сейчас ты подробно доложишь нам, чем ты тут занимался в мое отсутствие, а уж потом решим, что делать дальше.

И Даниил Петрович демонстративно указал Харвичу на дверь ванной комнаты.

– Побыстрее!
– крикнул он вслед лейтенанту, послушно отправившемуся под душ.

Когда через несколько минут Харвич вышел из ванной, он обнаружил, что все трое инспекторов уже сидят в креслах, ожидая его появления. Лейтенант немного смутился. Он не привык к избытку внимания к собственной персоне.

Оказалось, что Даниил Петрович уже успел заказать завтрак для всех четверых, и не успел Винцент сесть напротив старших коллег, как в дверь номера тихо постучали, и тут же официант вкатил тележку, нагруженную экзотическими блюдами. Расставив все на низком круглом столе, официант удалился. А инспектора принялись за завтрак. Харвич, то и дело поглядывая на них, видел, что особистов совершенно не интересует, что именно они едят. Они просто разжевывали и заглатывали нечто, способное обеспечить им работоспособность в течение ближайших часов.

Ольшес представил коллег как Игоря и Сантоса, но их фамилии назвать не потрудился. Впрочем, для лейтенанта это и не имело никакого значения. Но его позабавило несоответствие внешности особистов их именам. Точнее, смешным ему показалось то, что инспектора как бы "выглядели наоборот". Игорь был сухощавым, черноволосым, очень подвижным - среди его предков явно были латиноамериканцы. Зато Сантос смотрелся как былинный русский мужик коренастый, широкоплечий, веснушчатый, с пышными светло-русыми волосами. Но Харвичу не пришлось особенно долго изучать вновь прибывших, потому что они, едва успев проглотить по куску, тут же принялись задавать вопросы. И лейтенанту пришлось в мельчайших деталях описывать вчерашний день. Разговор Харвича с Лон-Гиром явно заинтересовал особистов. Они вновь и вновь уточняли детали беседы, пока наконец Ольшес не сказал: