Формула тьмы и света

Грай Татьяна

– Которого коллегу?
– спросил Ольшес.

– А того юношу, Винцента, который прибыл первым.

– Ага...
– задумчиво пробормотал Даниил Петрович.
– А другие мои коллеги уже вернулись?

– Еще нет.

– Где этот старик?
– резко спросил инспектор.

– Еще недавно сидел там, на скамейке, - портье махнул рукой в сторону небольшого сада слева от гостиницы.
– Я выходил, проверял.

Ольшес озадаченно оглянулся.

– А зачем там скамейка?

Портье улыбнулся.

– Их уже много поставили в Столице. Для двуногих прямоходящих.

– А,

вот оно что...

Даниил Петрович повернулся и вышел наружу.

Сияние фонарей, освещавших площадь и каждое из стоявших вокруг нее зданий, ничуть не нарушало тьму, сгустившуюся под пышными кронами. Но инспектору Ольшесу было все равно - что светло, что темно. Он при всех условиях видел отлично. И потому отыскать крылана, устроившегося на резной деревянной скамье в глубине садика, не составило для него труда.

Подойдя к нему, Даниил Петрович вежливо поклонился и представился:

– Меня зовут Дан. Я, как вы уже и сами видите, землянин, друг Винцента. Портье сказал мне, что вы давно здесь ждете. Я не могу вам помочь?

Крылан в ответ задал вопрос, который показался бы странным не только Ольшесу.

– Дан... Это ваше полное имя?

– Вообще-то нет. Просто целиком это звучит слишком длинно - Даниил Петрович Ольшес. А почему вас это интересует? Впрочем... вы ведь Лон-Гир, историк, да?

– Винцент рассказал вам обо мне?

– Конечно, - кивнул инспектор.
– И если вы историк, то вас естественным образом интересуют и имена, и многое другое. Так?

– Не совсем, - покачал большеухой головой крылан.
– Но сейчас не стоит об этом говорить. Я хотел увидеть Винцента. Вы не знаете, когда он вернется?

– Понятия не имею, - честно ответил Даниил Петрович.
– Наши дела связаны с людьми, мы должны много общаться с местными жителями, чтобы уяснить для себя массу подробностей... так что, может быть, он засиделся где-нибудь в ресторане с интересным собеседником?

Но, говоря так, Ольшес уже знал, что Харвич задержался по какой-то другой причине. Гораздо более серьезной. Инспектор просто ощущал это всем потоком сознания.

– Как же мне быть?...
– тихо проговорил крылан, и Ольшес увидел, что проблема, мучающая старика, и в самом деле нешуточная, но Лон-Гир не уверен, можно ли довериться незнакомцу. Однако он пришел, чтобы поговорить именно с посторонним, с гуманоидом... а значит, довериться рукокрылому он уж и тем более не мог.

– Знаете что?
– сказал Даниил Петрович.
– Давайте поднимемся в мой номер, закажем чайку, поговорим... а там, глядишь, и Винцент объявится. А то здесь как-то уж очень неуютно.

Старый крылан не раздумывал ни минуты. Он сразу поднялся и пошел к гостинице. Ольшес, шагая рядом с ним, с интересом наблюдал за походкой маленького, едва в полтора метра ростом, рукокрылого. Местные жители, будучи внешне весьма похожи на простых летучих мышей, все же заметно отличались от них своей анатомией. Прежде всего их перепончатые крылья росли не от пальцев, как у настоящих нетопырей, а от локтя руки. И руки при этом были очень длинными, если сравнивать их с руками гуманоидов. А нижняя часть крыльев начиналась от колен - хотя у неразумных мышей и нижняя часть перепонки срастается с пальцами ног. Когда крыланы шли пешком, они особым

образом подбирали крылья, складывая их на манер веера, чтобы перепонки не тащились по земле следом за идущим. Но передвигаться на ногах рукокрылым было явно нелегко. Их тонкие, слабые ноги всегда были чуть согнуты в коленях, и от этого даже самые молодые казались древними стариками, с трудом одолевающими несколько метров пути. Впрочем, так было лишь на взгляд двуногих прямоходящих. Наверное, подумал инспектор, сами крыланы считают собственную походку весьма даже недурной.

И еще Ольшеса забавляла сложная система одежды крыланов. Ведь по сути их платья и костюмы были передниками. Впрочем, штанины и рукава наполовину были "настоящими", но охватывающая тело со всех сторон одежда заканчивалась там, где начинались крылья. А остальная часть тела прикрывалась лишь спереди, и вся эта хитрая конструкция держалась на особых лямках, протянутых вдоль спины между крыльями. Даниил Петрович и вообразить не мог, как рукокрылые все это надевают и снимают без посторонней помощи. Но как-то же они справлялись?

Они вошли в гостиницу, и Даниил Петрович с сомнением глянул на широкие ступени лестницы, ведущей наверх. Третий этаж... на таких-то ногах...

– Поднимемся на лифте?
– спросил он Лон-Гира.
– Я живу на самом верху.

Историк тоже посмотрел на лестницу - и сказал:

– Здесь вполне можно пройти.

Ольшес лишь тогда понял, что имел в виду крылан, когда тот внезапно расправил темно-коричневые, почти черные крылья - и в одно мгновение, промчавшись над ступенями, исчез из виду. Расхохотавшись, инспектор бросился вдогонку. Портье, наблюдавший за этой сценой, неодобрительно покачал головой. Для чего же тут устанавливали лифты, спрашивается, если эти прямоходящие только и делают, что скачут по лестнице на своих двоих?

Лон-Гир ждал инспектора на верхней площадке.

– Мой номер там, - Ольшес махнул рукой, указывая в глубь ведущего направо коридора.
– Идемте.

Прежде всего Даниил Петрович позвонил вниз и попросил принести чай, или сок, или еще что-нибудь в этом роде. Потом придвинул к окну низкий стол и два кресла. Но Лон-Гир, улыбнувшись, сказал:

– Такие стулья нам не подходят. Они изготовлены специально для бескрылых, по рисункам. Если позволите...

И он заменил кресло с подлокотниками на обычный мягкий стул, который, к счастью, имелся среди обстановки.

Ольшес мысленно выругал себя за глупость. Нельзя же быть настолько рассеянным! Ведь совершенно очевидно, что подлокотники не позволят мыши нормально сидеть - они просто врежутся в нижнюю часть крыльев.

Через несколько минут официант доставил поднос с чаем, соками, минеральной водой и пирожными. Едва за ним закрылась дверь, как Лон-Гир заговорил, и в его голосе отчетливо слышалось волнение.

– Я хотел поговорить с тем юношей, Винцентом, потому что мне нужна помощь... но дело таково, что соотечественники могут мне просто не поверить. И я подумал... ведь наша планета вступила в Федерацию, и наши газеты и телевидение уж так расхваливали выгоды подписания Конвенции... Нас убеждали, что теперь любые нестандартные проблемы могут быть решены при помощи галактического сообщества, Мирового Совета...