Формула Вечности
Шрифт:
– Да, опять состыковались, – подтвердил Федотов.
– Взял всех олигархов с поличным?
– Нет, этих пока не достал. Зато, похоже, взял стрелка. Он тут засветился, беспредел на Варшавке устроил, ну мы его и прижали.
– Неужели? – Джонатан заинтересовался. – Того самого, что нам надоедал? В Конторе, на МКАД и так далее? И почему ты решил, что это он?
– По чему? – майор усмехнулся. – По стволу и косвенным уликам.
– Слабая привязка, должен заметить, – произнес Джонатан разочарованно.
– Ну, я и говорю – похоже.
– А еще какие-нибудь улики
– Нет, ничего такого, никого не покалечил, а видно его, как гаишника с радаром, – за километр.
– Тогда, это не наш клиент, майор. Промазал ты, к сожалению.
– Нет, погоди, ты главного не знаешь – как его величают. Сказать?
– Ну, скажи.
– Ладно. Эфиоп его кличка! Знакома?
– Эфиоп? Кому же она не знакома? – Джонатан снова сменил гнев на милость, вернее, равнодушие на интерес.
– Вот то-то, – удовлетворенно проронил майор.
– Погоди, он что же, на костылях и за рулем? – с оттенком удивления спросил Джонатан.
– Нет, почему на костылях? Здоров. Приедешь?
– Да. Ты где сейчас?
– Сразу в закрома приезжай.
– В спецсектор?
– Да, в той же камере его поселим, где твоя ужаленная мадам сидела. До встречи.
– Хорошо, до встречи.
Джонатан спрятал трубку в карман и задумчиво уставился на Островского. Бригадир не спешил приставать с расспросами. Он полностью доверял Джонатану и требовал от него отчета лишь о результатах. Промежуточные выводы и детали Всеволода Семеновича интересовали постольку поскольку. А вот Мартова упоминание об Эфиопе заинтриговало.
– Федотов взял Эфиопа?
– Взял и утверждает, что Вахоб – это наш клиент. Майор ничего не знает о Цехе и Хамелеонах, но неплохо ориентируется во всем остальном. Фактически из всех смертных он самый осведомленный в наших делах.
– Но ты не веришь, что Эфиоп и есть искомый Враг, – уточнил Мартов. – Тебя смущает, что его взял Федотов? А если Враг специально сдался майору, чтобы через него пробраться в Цех?
– Не уверен, – Джонатан потер подбородок. – Зачем ему так рисковать? Ведь у нас есть Избранный, который может уничтожить Врага. Теоретически.
– Вот именно, – Мартов кивнул. – И уничтожить может теоретически, и есть он у нас тоже лишь теоретически. Сплошная теория кругом. Когда только будет практика?
Он всплеснул руками и опять достал из кармана фляжку с коньяком.
– Скоро будет, – пообещал Джонатан, поднимаясь с кресла. – И мало этой практики нам не покажется. Дело с каждой минутой становится все интереснее и запутаннее.
– Не вижу причин для такого вывода, – сделав приличный глоток «Хенесси», хрипловато произнес Мартов.
– А я вижу, – Джонатан на секунду задержался в дверях. – Туманов третьего дня ранил Эфиопа в обе ноги. Прострелил навылет. Сегодня у нас шестое. Если Вахоб обычный человек, он не мог выздороветь за трое суток.
– Значит… он все-таки Враг? – неуверенно спросил Островский.
– Конечно! – встрепенулся Мартов. – Все сходится! Эфиоп и есть
– Пока неясно, – Джонатан покачал головой. – Поеду разбираться. Если не вернусь, считайте его главным подозреваемым.
Храмовников называл свое секретное убежище дачкой. В понимании Туманова, это была какая-то конура, которую добрые хозяева построили на крошечном клочке земли, выгороженном на окраине одного из бесчисленных подмосковных дачных поселков, прежде самой дачи. Но потом пес издох, хозяева спились, забор сгнил, а участок порос бурьяном. Осталась только конура. Впрочем, это было только первое впечатление. Попав внутрь хибарки, Виктор понял, что далеко не прав. Домишко был, как и полагается в таких случаях, только ширмой, загораживающей вход в относительно просторное и неплохо оборудованное подземелье.
Ниже уровня земли все выглядело не столь удручающе, даже можно сказать, вполне прилично. Двухмаршевая бетонная лестница выводила в просторное помещение, квадратов сорока по площади и почти трех метров в высоту. На полу лежал хороший кафель, стены были ровно оштукатурены и покрашены, а высокий потолок с точечными светильниками был и вовсе как в городской квартире. По планировке это была так называемая «студия» – без внутренних стен, не считая отгороженного в правом ближнем углу санузла. По левой и правой стенам комнаты шли стеллажи, в середине правого имелся разрыв, в котором приютился компьютерный столик, а переднюю стену занимали навесные шкафы. Под ними расположились тумбы, обеденный стол с тремя табуретами, мойка и электроплита. Освещали помещение несколько галогенных ламп, свет которых, как известно, наиболее похож на солнечный, отчего в подземелье не было тоскливо, даже в отсутствие окон. С вентиляцией здесь тоже был полный порядок. Ни сырости, ни духоты. Чего здесь явно не хватало, так это кровати или диванчика. Хотя, возможно, кровать все же была, только откидная, днем упрятанная в нижнюю часть одного из стеллажей.
Каким образом Хамелеон сумел провести сюда электричество и как пробирался зимой – поселок был неухоженным, и после снегопадов вряд ли кто-то чистил ведущую к нему дорогу, – Туманов не спросил, довольствуясь предположением, что зимой и в распутицу Хамелеон скрывался где-то поближе к городу. Возможно, даже в самом городе, на какой-нибудь неприметной квартирке в одном из спальных районов, таких же бесчисленных и до уныния одинаковых, как и подмосковные садовые товарищества.
– Неплохая нора, – усмехнувшись, одобрил Туманов. – Сам вырыл или таджики помогали?
– Сам, – Храмовников кивком предложил проходить в помещение.
Туманов прошел и осмотрелся. Больше всего его заинтересовало кресло-качалка, единственный предмет, не «привязанный» к стене, а стоящий почти по центру комнаты.
– Камина не хватает, – мечтательно вздохнув, сказал Виктор.
– Из ванной дверь в котельную, там «Висманн» стоит, – не прочувствовал Хамелеон. – Всегда горячая вода, свет, тепло.
– Мы с хлеба на воду перебивались, а он бункеры строил, – окинув взглядом интерьер убежища, проворчала Женя. – Тепло и сухо ему!