Форсированный марш
Шрифт:
— Батарея Геббельса не падет и не перейдет в руки британского десанта, мой фюрер, — пообещал фельдмаршал. В его голосе звучала непоколебимая уверенность, за которой стояли 50 лет успешного командования войсками на самых различных уровнях. — Сегодня вечером я снова позвоню вам, чтобы сообщить, что к тому времени на территории Франции не осталось ни одного англичанина — я имею в виду, живого англичанина, мой фюрер! Я твердо обещаю вам это. Земля Франции будет очищена от вражеского десанта уже к исходу этого дня.
— Пусть так и случится, фельдмаршал, — выдохнул Адольф Гитлер. — Пусть тысячи англичан умрут
Он положил трубку и пристально посмотрел на свое собственное отражение в огромном зеркале, висевшем напротив него.
— Сладенький мой! — позвала Ева Браун, покончив с шоколадкой. — Иди ко мне! — Она широко раскрыла свои объятия. — Иди в кроватку, и я сделаю так, что ты очень скоро снова заснешь. — Она чуть выпятила свой живот, бронзовый от ровного загара, и призывно раскинула в сторону ноги.
Однако сексуальные чары Евы не смогли соблазнить Гитлера. Не обращая на нее внимания, он снял ночную рубашку и стал одеваться. Его любовница скользнула взглядом по его сморщенным гениталиям и отвернулась. Голова же самого фюрера была занята совсем другим — она буквально бурлила от новых грандиозных планов. Черчилль вернулся из Москвы всего за 12 дней до атаки британских коммандос на Дьепп, пробыв там целую неделю. Гитлер усмехнулся. Как только с этим неудачным нападением британцев будет покончено, он специально прикажет Йозефу Геббельсу протрубить об этом на весь мир и во всех красках живописать неудачу британцев под Дьеппом. Геббельс оповестит весь мир, к чему привела глупая попытка Черчилля подстроиться под Сталина и выполнить его заветное желание — открыть второй фронт в Европе.
Сдвинув брови, Гитлер попытался представить, может ли он выжать из этой ситуации нечто большее, нежели просто пропагандистский успех. Может быть, это позволит ему также свалить самого их премьера? Адольф Гитлер прекрасно знал, что пьяница и обжора Черчилль был, по сути, почти таким же диктатором, как и он сам, и правил Британской империей железной рукой. Но в отличие от него самого Черчиллю приходилось также считаться и с парламентом. С парламентом, где заседало очень много людей, которые или ненавидели толстяка, или боялись его, или завидовали ему. Может быть, эта явная катастрофа под Дьеппом позволит всем этим людям поднять головы и, объединившись, свалить ненавистного Уинстона Черчилля? Было бы просто отлично, если бы в Вестминстерском дворце после этого премьер-министру дали настоящий бой…
Адольф Гитлер одел свою коричневую рубашку и принялся заправлять ее в брюки. Ева Браун, в сторону которой он больше не смотрел, распростерлась на огромной кровати совершенно голая, машинально жуя конфету за конфетой. Впереди ее ждал, судя по всему, еще один бесконечный скучный день, полный одиночества и безделья. День, во время которого ее единственными собеседниками могли быть лишь слуги и прочие представители обслуживающего персонала — ведь, когда в гитлеровскую резиденцию «Бергхоф» прибывали высокие гости, видные деятели нацистской партии и германского высшего командования, Еву Браун бесцеремонно прятали в дальних комнатах. Она никогда не участвовала в подобных встречах — никто не должен был знать, что у великого фюрера Германии есть «слабость»
Заканчивая одеваться, Гитлер неожиданно застыл от внезапно поразившей его тревожной мысли. А что, если британцам все-таки удастся каким-то чудом овладеть батареей Геббельса? Морщась, словно от зубной боли, он медленно подошел к огромному окну, из которого открывался фантастический вид на окружающую «Бергхоф» природу. Солнце уже начало подниматься из-за Альп. Его огненно-красный шар окрашивал небо в розовый цвет. На этом фоне отчетливо выделялись, точно вырезанные резцом, величественные силуэты гор. Адольф Гитлер долго смотрел на эту грандиозную картину, которую так ценил из-за присутствовавшего в ней истинно германского величия.
Обращаясь к горам, он прошептал:
— А что, если мой «Вотан» не сумеет достичь батареи Геббельса вовремя?
Но единственным ответом, пришедшим со стороны гор, был лишь резкий порыв холодного ветра.
Глава четвертая
— Я умираю, — простонал гауптшарфюрер Метцгер. — Боже, как же мне плохо! Меня всего разрывает на части! — Он поднял страдальческие глаза на шарфюрера Шульце и роттенфюрера Матца, которые подошли к личной уборной Мясника и теперь смотрели на него с довольно приличного расстояния. Мокрое от пота лицо Метцгера было зеленого цвета.
В уборной для унтер-фюреров батальона СС «Вотан» было хорошо слышно, как корабельные пушки англичан обстреливают побережье. Мясник отлично слышал это и чувствовал сосущий страх под ложечкой. Подобный страх он испытывал всегда, когда в воздухе начинало пахнуть жареным. Но он старался не показывать этого. И, чтобы там ни творилось снаружи, он в любом случае не хотел покидать своего места. Он просто не мог выйти сейчас из сортира.
— Почему ты пристал ко мне именно сейчас, Шульце? — простонал гауптшарфюрер. — Неужели ты не видишь, как мне хреново? Черт побери, у меня такое чувство, словно моя задница в любой момент готова взорваться!
Шульце и Матц без всякой симпатии посмотрели на корчащегося от боли Метцгера.
— Ты же видишь, как мне ужасно плохо, — прохрипел Мясник.
— Вижу?! — воскликнул Шульце. — Мне не нужно ничего видеть — я это чую своим носом! Ты здесь так страшно навонял, что от этого все волосы на голове старины Матца закрутились бы колечками — если бы только на его лысой голове был хотя бы один волосок!
— Избавь меня от своих шуточек, Шульце, — простонал Метцгер, вытирая капли пота со своего лба огромной вялой рукой. — Здоровенный гамбургский верзила вроде тебя просто не способен понять, как может быть плохо другому человеку.
Шульце вспыхнул.
— Послушай, Метцгер, — воскликнул он, — нам надо поговорить о другом. Что-то стряслось с «Вотаном» в Бельвилле. Отсюда хорошо видно, как там горит несколько домов и идет ожесточенная перестрелка. А воздух полон дыма и осколков снарядов. Я думаю, нашему батальону там приходится очень жарко!
— И что же я в этой связи должен сделать? — уставился на него Метцгер.
— Здесь под твоим началом стоит несколько танков Pz-IV. Просто разреши им вступить в бой, — заявил шарфюрер.