Форт Заря - 2
Шрифт:
Чем Сержант почувствовал опасность, он и сам бы не сказал. Как говорят, спинным мозгом. Он резко обернулся. У него за спиной стояла, пригоготовясь к прыжку, огромная кошка. Размером намного больше тигра, серо-коричневого окраса и с торчащими из пасти здоровенными кривыми клыками. Позиция у него была, мягко говоря, невыгодная. Он сидел на корточках, вполоборота к зверю. В руках - только тонкая палка. Справа и слева - кусты, ни отпрыгнуть, ни перекатиться. Почти на автомате дернул из кармана пистолет, но от резкого движения потерял равновесие и рухнул в воду рядом с берегом. Не успел вынырнуть и отдышаться, как его накрыла волна. Потом, вспоминая этот момент, он понял, что сделал, пусть и невольно, единственно правильное действие. Прыгнувшая кошка промахнулась мимо намеченной добычи и плюхнулась в воду в пяти метрах от берега. Потоком выплеснувшейся от падения такой туши воды Сержа вместе с телом негра буквально швырнуло в сторону метра на два. Прикрываясь трупом, и не выпуская хищника из виду, он осторожно погреб к месту, где из чаши вытекал ручей. Там можно было выбраться из воды и на мелководье опустошить карманы покойника. Зверь попытался выбраться на
Серж снял с тела рюкзак, вывернул карманы, срезав тренчики, забрал ремень с кобурой и подсумками. Всю добычу, не разглядывая, сунул в рюкзак и выбрался на берег. Отойдя на несколько шагов, он быстро разделся, отжал воду из одежды. Сейчас, когда адреналин начал спадать, он вдруг ощутил, насколько холодной была вода в чаше. Дрожжа всем телом, он натянул мокрые вещи, надел трофейный рюкзак, прикинул по компасу направление на башню и как мог быстро зашагал вперед.
Сейчас идти было труднее. Вместо просторного, хоть и темноватого, сосняка были сплошные заросли ельника. Картина, казавшаяся сверху величественной, снизу была угрюмой и мрачной. Вспомнилась слышанная где-то присказка: "в березняке жениться, в сосняке веселиться, а в ельнике - удавиться". Еще не просохла утренняя роса, но Сержу это было фиолетово. Он и так был мокрым - дальше некуда. Минут через пять позади раздалось несколько винтовочных выстрелов. Он был от преследователей примерно в полукилометре. Можно было быть спокойным - в таком лесу его не найдут. И он, постепенно согреваясь от ходьбы, шел в выбранном направлении.
Под ногами регулярно хлюпало. Хорошо еще, что сейчас лето, вода низкая. Осенью здесь, поди, вовсе гиблое место. Было ясно, что никаких сорока километров он сегодня не пройдет. Ну не пройдет, и ладно. Сколько получится, столько и хорошо. У него теперь есть еда на двое суток, фляжка - не пропадет. Рюкзак трофеев тоже требуется разобрать. Да и пистолет, хоть и с двумя патронами, это вам не комар чихнул. Конечно, его сейчас надо разобрать вытереть, просушить и смазать. Но этим он займется вечером, перед сном. Так просто теперь его не схарчить. Главное, не пересечься с той группой. Кстати, откуда это в Сибири вдруг взялись негры? Что им, в Африке места мало? Да и набор оружия странный - такой разнобой, и все из начала двадцатого века. И что им было нужно? Зачем они хотели его убить? Просто как возможного свидетеля? Свидетеля чего? Наверное, самого факта их присутствия здесь. Одно очевидно: нет никакой связи между ними и теми, кто закинул его сюда. А что им вообще нужно? За чем они полезли в эту пещеру? Скорее всего, за шаром. Или за блокнотом. Или за тем и другим. А если это так, то получается, что теперь они будут искать его, Сержа. Чтобы эти вещи забрать. И даже если он их выбросит, закопает, утопит в болоте, они не поверят и будут спрашивать, пока не получат ответ. В любом случае, итог будет один. И совсем нерадостный. А если бы он не брал этих вещей? Да, тогда у него был бы шанс ускользнуть. При условии, что его не заметили бы эти люди. Ну да что тут теперь говорить, дело сделано. Теперь нужно как можно быстрее добраться до жилья. А еще лучше - вообще убраться из этих мест. В лицо его никто не видел, уедет подальше и ищи ветра в поле! Ну а поскольку шар и блокнот все равно у него, хорошо бы узнать, в чем ценность шара и что написано в блокноте. Может, он сможет сам использовать эти вещи для своей пользы. Ну а пока надо идти.
Для дневного привала Сергей выбрал более-менее сухое место. Поесть можно и на ходу, но нужно было разобрать рюкзак, выкинуть из него все лишнее, чтобы зря не тащить. Он снял куртку, развесил на ближайшей елке, чтобы проветривалась, и просто высыпал содержимое рюкзака на траву. Сам рюкзак тоже не мешало отжать. Почти полрюкзака занимали патроны. Натовские, 7.62х51 в пачках по 20 штук, которые были ему абсолютно ни к чему. 30 пачек, 600 патронов. Почти 10 килограмм. Плюс еще были снаряженные магазины в разгрузке, не меньше четырех, да еще один в винтовке. Это очень даже приличное количество, должно хватить на небольшую войнушку. Это куда же прется дюжина негров, увешанные оружием и с морем патронов? Ну да ладно, думать будем после. Что у нас еще? Еда. Тонкие лепешки в холщовом мешочке размокли и слиплись, превратившись в кашу. Жаль. Зато есть еще два натовских пайка и четыре банки каких-то консервов. Какие-то надписи на них странные. Часть по-английски, а часть... А значки-то как раз как в блокнотике! Выходит, это не шифр, а какой-то незнакомый язык. Два пластмассовых футляра с электроникой. В одном навороченный тепловизор, в другом - ПНВ. К сожалению, купание было для них фатальным. Тут Серж сообразил и схватился за карман. Его рация тоже приказала долго жить. Вот черт! Еще в рюкзаке блок незнакомых сигарет, свернутый коврик и тонкий легчайший спальник, последний технологический писк. Это хорошо, теперь с ночлегом проблем будет меньше. Если, конечно, после встречи с кошкой он решится спать на земле. Из того, что было в карманах - еще одна зажигалка, еще две пачки тех же сигарет. Одна целая, одна, открытая, раскисла. Сергей не курил, сигареты ему были без надобности. Но, может, где-то сработают как средство платежа, поэтому выкидывать не стоит. Еще какая-то бумажка с такими же странными письменами, фонарь (кстати, получше, чем у него), натовская индивидуальная аптечка, небольшой складешок "викторинокс" и горсть каких-то монеток в кожаном мешочке.
Ремень с содержимым Серж оставил "на сладкое". Сам ремень был великолепен. Толстенная натуральная кожа, богато украшенная тиснеными узорами, мощная пряжка. За пару часов, проведенных в воде он почти не пострадал. В ножнах был крутейший "Extrema Ratio Fulcrum S", в кобуре - пистолет, такая же "Beretta М1934" с запасной обоймой. Что особенно порадовало, в подсумках нашлось еще полсотни патронов и набор для чистки. Это было
Под корнями ближайшей елки трофейным ножом была вырыта достаточно глубокая яма, в которую были закинуты ненужные патроны и промокшие гаджеты. Испорченные продукты и сигареты были закопаны метров на сто в стороне. Все вещи были аккуратно сложены в рюкзак, кобура с пистолетом и подсумки нацеплены на пояс. Серж поднялся, нагрузился, подтянул все ремни, попрыгал, проверяя качество укладки и отправился дальше.
Теперь он мог не переживать: продуктов ему хватит с лихвой, жажда тоже не грозит, защититься от врага он сможет. Правда, вряд ли такой, откровенно говоря, слабоватый пистолетик спасет от подобной киски. Тут нужен калибр посерьезней. Кстати говоря, если здесь такие ходят, то спать на земле не стоит. Придется искать подходящее дерево и привязываться. Опять же, фигура на дереве видна издалека и для негров - отличная мишень. И, в случае чего, быстро вниз не спрыгнешь - пока еще отвяжешься. Хотя... Ту заразу пристрелили. Такой крупный хищник, скорее всего, контролирует изрядную территорию и не пускает конкурентов. Так что в эту ночь можно быть спокойным - вторая такая страшилка не придет. А на зверя поменьше есть ножи и пистолеты.
К вечеру он прошел от силы километров двадцать. Сказывались усталость, недосып, нервное напряжение, да и сложность маршрута. Постоянно приходилось перебираться через завалы, продираться сквозь чащобу, обходить болотистые участки. Получалось, до башни ему идти еще по меньшей мере два дня. А сейчас надо бы выспаться и перекусить. Кроме того, хотя одежда частично просохла, многое осталось сырым, надо бы просушить. Да и горячая пища лишней не будет. Ветер с северо-востока, преследователи не учуют. Значит, решено. Серж нашел местечко повыше, посуше, вырезал большой кусок дерна и на этом месте разложил костер. Развесил вокруг на палках мокрое, открыл и поставил греться банку тушеных бобов с мясом и занялся оружием. Разобрал один из пистолетов и разложил детали на расстеленной футболке. Потом тщательно вытер каждую насухо, смазал и собрал снова. То же и со вторым. Разрядил обоймы, протер их и патроны, снова снарядил. Вытряхнул запасные патроны из расползшейся коробки, перетер, набил пустые обоймы. Оставшиеся "маслята" ссыпал в подсумок. Ну вот, теперь он вооружен. Два ствола, четыре обоймы, три с половиной десятка патронов в запасе. Теперь можно и покушать.
Горячая сытная мясная пища - самое то для иззябшего организма. Серж сполоснул банку из-под бобов, вскипятил в ней воды, заварил сорванные по дороге листочки малины и брусники и с наслаждением выпил. Блаженствуя от ощущения тепла во всем теле, он одел теплую сухую одежду, загасил костер, закрыл костровище дерном. Спальник решил не разворачивать: в случае чего на то, чтобы вылезти придется тратить лишние секунды. Залез под огромную ель, расстелил коврик, устроился на нем, приготовил нож и пистолет, чтобы они были под рукой, и уснул, едва закрыв глаза.
*****
Женин день по обыкновению начинался рано. Он давно привык к этому, как и к тому, что все его время было обычно до отказа заполнено самыми разными делами. В обязательной программе значились зарядка, тренировка с пистолетом, ежедневный сеанс поставки и вечерний обмен информацией с другими фортами и с замком Россия. Все это вместе занимало три-четыре часа. Остальное время Женя занимал по усмотрению и в зависимости от текущих потребностей. Бывало, требовалось съездить в форт Сибирь, бывало - приезжали эфиопы. Хотя рыночная площадь была построена близ Сибири и все сделки происходили именно там, многие эфиопские вожди предпочитали предварительно провести переговоры непосредственно с Женей. Так уж вышло, что он создал себе среди выходцев из Африки репутацию большого человека, от которого многое зависит. И сейчас, хотя он оставил форт Сибирь Курту Шрайберу и ушел в сторону от местного мейнстрима, они предпочитали вести дела именно с ним. Особенно, когда дело касалось не простой торговли, ставшей уже вполне привычной, а чего-нибудь особенного. Например, когда очередное племя решало, наконец, присоединиться к форту. Или когда в окрестных лесах обнаруживалась какая-нибудь находка, которую местные эфиопы сами использовать не могли, но хотели получить от нее максимальную пользу. Правда, почти все местные эфиопские племена и так уже присоединились, а ближние леса были добросовестно прочесаны и все мало-мальски ценное прибрано в хозяйство. Впрочем, и уже найденного было очень даже немало. Понятное дело, продукты, вещи и инструмент эфиопы забирали себе. Но Жене удалось договориться, что если они не могут что-то использовать сами, то не курочат, а за соответствующее вознаграждение отдают форту. Договоры обеими сторонами соблюдались неукоснительно. Был даже случай - о нем Женя узнал много позже и окольными путями - когда вождь одного из кланов вознамерился кинуть Женю в какой-то мелочи, и был тут же низложен возмущенными соплеменниками.
Так вот, Женя проснулся, по обыкновению, рано. Было немного странно просыпаться одному - он уже привык, что рядом с ним всегда любимая женщина. Быстро оделся, сделал зарядку и, опоясавшись своим верным "люгером", отправился на стрельбище творить свое воинское правИло. Он был уже совсем не похож на того полуинфантильного толстяка, который проснулся с бодуна в своей палатке год назад. Жир с пуза сошел, заметно прибавили в объеме грудь и плечи. Активная жизнь и регулярные упражнения привели к тому, что теперь не стыдно было порой сверкнуть на людях голым торсом. С оружием он тоже неплохо освоился. Из винтовки уверенно попадал в цель с трехсот метров. Но больше всего ему нравился пистолет. Женя любил свой "люгер". Нормативы, некогда установленные Григорьевым, он давно перевыполнил. Ему теперь ничего не стоило попасть в "яблочко" навскидку с пятнадцати метров. Полгода назад к обычным упражнениям с пистолетом добавились еще перекаты и уходы. В последний свой приезд Касаткин поглядел на Женины кувырки и щедро плеснул ему бальзама на душу: