Форт Заря
Шрифт:
День 10
Капитан Касаткин сидел во дворе и сосредоточенно занимался странным на первый взгляд делом: в одноразовые стаканчики сыпал порох, закрывал сверху картонной крышкой, снаружи обкладывал гвоздями и обматывал скотчем. В прорезь крышки вставлял отрезок бикфордова шнура, сантиметров 10.
— Что ваяешь, капитан?
Женя взял в руки один из уже законченных стаканчиков, покрутил, поставил на место.
— Гранаты делаю. Из подручных средств. Конечно,
— Посади рядом пару женщин, пусть помогают. Дело-то нехитрое. Или, вон, Йогана. Он только сидеть и может, а тут ему посильное занятие — мужик доволен будет, полезность свою ощутит.
— Хорошая идея, так и сделаю.
— Патронов у тебя сейчас хватает?
— На стычку с эфиопами должно хватить. Броники бы набрать, да шлемы.
— Тяжелые они, фиг знает, потяну или нет. Неделю бы мне, я бы всех обеспечил.
— Да не слишком они и тяжелые, если на самые крутые не засматриваться, то примерно с пуд весит.
— Ну, тогда попробую. Может, штучек пять-шесть закажу для начала.
За стеной затарарахтело, ворота распахнулись и трелевочник втянул во двор пятнадцатиметровые сосновые хлысты. Двигатель трактора заглох, и из кабины выскочил донельзя довольный Вальдо Циммер.
— Вот, Ойген, принимай аппарат. Машина — зверь! Сейчас еще пару ходок сделаю, все бревна вывезу. Только ты сперва побеседуй — мы тут привезли кой-кого.
Он открыл правую дверцу трактора. Там, скрючившись в три погибели, сидел эфиоп. Одежда у него была плохонькая, местами продранная, местами заштопанная. На ногах — самодельная кожаная обувь, наподобие индейских мокасин.
— Пока хлысты вязали, сам к нам вышел. Хочет с тобой говорить. Оружия у него нет, он сам показал, ну и мы дополнительно обыскали. Говорит на ужасном английском, но понять его можно. Залез так — боится, что его увидят с нами. Говорит, за фортом все время наблюдают.
Эфиоп выбрался из кабины. Несмотря на удручающее состояние костюма, осанка его была поистине царской, ничуть не хуже, чем у того же Джамала. В глаза бросалась крайняя худоба, даже, пожалуй, изможденность человека. Но спина его была безупречно прямой, а голова гордо поднята. Темные глаза прямо и открыто смотрели на Женю.
— Здравствуй, масса Юджин.
Английский негра был поистине чудовищным. Никаких склонений, спряжений и прочих словоформ словно не существовало. Но разобрать, о чем он говорит, действительно, было несложно.
— Ты знаешь, кто я?
Женя был немало удивлен и даже несколько смущен. Впрочем, он приложил все усилия, чтобы эмоции не отразились на его лице, хоть и не был уверен в результате этих усилий.
— Все знать тебя, масса Юджин. Все знать, ты великий воин. Ты убить все воины племя Дасанеч, забрать оружие, дом, машина вождя. Ты дать женщины Дасанеч выкуп за белые люди.
— Назови
— Я имя Ашенафи. Я есть вождь люди Сидамо.
— Зачем ты хочешь говорить со мной, Ашенафи?
— Я хотеть сказать про Джамал. Когда быть ночь Джамал прийти убивать масса Юджин и его племя. Джамал хочет каменный дом.
Женя многозначительно глянул на подошедшего поближе Касаткина и продолжил разговор.
— Почему ты рассказываешь мне это?
— Никто нет любить Джамал. Все бояться Джамал. У Джамал много воин. У Джамал много ружье. Он приходить и забирать что хотеть.
— И что он хочет забрать у тебя?
— Я есть дочь. Тэкле хотеть ее, она нет хотеть Тэкле. Джамал прийти, забрать дочь, дать Тэкле.
Вечная, как мир, история. Ради счастья дочери с каким только чертом не свяжешься.
— Сколько воинов у Джамала?
— Сейчас у Джамал пять рука и еще рука воин. Через два день придут еще два раза столько.
«Тридцать человек сейчас и девяносто через три дня», — перевел для себя Женя. — «Впрочем, сейчас могло бы быть и все пятьдесят. И хорошо, что численность эфиопов удалось своевременно убавить».
— Спасибо, Ашенафи. Что ты хочешь получить за свой рассказ?
— Я ничего не хотеть от масса Юджин. Я хотеть масса Юджин убить Джамал и жадный Тэкле. Тогда Джамал не прийти к Сидамо. Джамал не забрать женщины и еда. Тогда Сидамо прийти к масса Юджин и стать его племя. Масса Юджин дать Сидамо ружье и патроны. Сидамо охотиться. Сидамо растить хлеб и кукуруза. Четверть отдать масса Юджин. Сидамо не быть голод. Сидамо быть хорошо. Масса Юджин быть хорошо.
— Понятно.
Женя в задумчивости потеребил переносицу.
— А есть другие племена, которые боятся Джамала?
— Есть. Много. Дараса, Камбатта, Хадия, Алаба, Тамбаро. Еще другие. Много. Все бояться Джамал.
— Если люди Сидамо присоединятся ко мне, твои воины должны будут сражаться против наших врагов.
— Сидамо хорошие воины. Нет ружье, нет патроны, нет мочь сражаться. Масса Юджин дать ружье, дать патроны, Сидамо сражаться.
— Если Сидамо будут сражаться против Джамала, я сейчас дам ружья и патроны.
— Масса Юджин дать ружье, Сидамо помочь убить Джамал.
Женя оглянулся.
— Что скажешь, капитан?
— По-моему, мужик говорит честно. У нас нет времени научить всех прилично стрелять, по сути бойцов десять человек, плюс баба Лиса и хромой сторож. Остальные на подхвате.
— Сколько мы можем им дать оружия без ущерба для себя?
— Помпы нам, по сути, не нужны, вполне можем отдать. Да и все равно стрелять из них некому.
— Тогда уточни с союзником диспозицию, а я пойду возьму оружие.
Увидев сразу четыре дробовика, Ашенафи не смог скрыть восхищения. В его глазах блеснул кровожадный огонек, несколько напугавший Женю и заставивший вспомнить о судьбе капитана Кука. Сотня патронов к ним превратила восхищение в благоговение.