Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор)
Шрифт:
А Энгер тоже хорош. Такой вежливый и угодливый, мать его.
— Сколько солдат у меня в подчинении? — Решила узнать Миша.
— Насколько мне известно: три стрелковые дивизии, четыре конных полка и легион пеших воинов. — Пробормотал Ворон, на мгновение задумавшись.
— У императорской армии будут большие проблемы, если они потеряют столько бойцов. И эти проблемы создала я.
— Не стоит забывать про нас. — Напомнил как бы между делом бредущий сзади Дэймос.
— А что с вами? Тут все понятно…
— Я про наших ребят. У
— Но… — Миша недоуменно замерла на месте. — Разве после того, как вы… ну…
— Стали рабами? Мы да — они нет. Их наше проклятье не касается.
— Но… они же тоже темные?
— Не совсем, их скорее можно назвать фамильярами. Только они не появляются по щелчку пальцев. — Видя непонимание своей госпожи, Дракон добавил: — К чему делать из них рабов, когда их хозяин — раб? Они уже автоматически принадлежат тебе.
— Численность?
— Числом похвастать не могу. Всего сотня. Но, ручаюсь, каждый стоит тысячи.
— А что с тобой, Энгер?
— У меня полсотни магов. — Ворон задумался. — В целом получается, от имперской армии после вашего «нет» отделилась пятая часть.
— Лучшая пятая часть. — Усмехнулся Дракон.
— Пятая? Сто тысяч? — Энгер спокойно кивнул. — С ума сойти! — Покачала головой Миша. — Предатель… А Грэд оказался прав, это теперь про меня.
— М-да — Протянул Дэймос беспечно. — Все, что осталось от «великой» императорской армии — это кучка людских недомерков. Не думаю, что наши братья смогут исправить ситуацию к лучшему. Особенно, когда под ногами будут путаться слабаки и придурки.
— Но я же с самого начала высказала свое мнение. — Бормотала сама с собой Миша, бредя вдоль улицы. — И я до сих пор уверена, война — крайняя и необязательная мера.
— Они были уверены, что выиграет большинство, и тогда ты, подчиняясь правилам, подпишешь договор. — Объяснил Энгер. — Ты должна была его подписать, потому что так было решено Советом и императором.
— То есть я действительно предатель?
— Официально — нет. Но только до тех пор, пока не окончиться война. Как только будет подписан мир, ты станешь врагом империи номер один.
— Я влипла. — Заключила Михаэль. — Но, я уверена, что знай это, все равно бы поступила бы так же. Однако… я никогда бы не подумала, что моя жизнь закончится на плахе.
— Ты не умрешь, госпожа. — Прозвучал уверенный голос Дракона. — Империя будет ослаблена после войны, и еще долгое время побоится подходить к тебе, тем более нападать и угрожать.
— Тут Дэймос прав. Им навряд ли захочется устраивать войну еще и на территории Амб. — Кивнул Энгер.
— Я погорячилась, когда сказала, что не стану вступать в войну. — Не могла успокоиться Михаэль. — Это неизбежно. Только нужно сделать это… по-другому. Сколько у нас осталось времени?
— До официального нападения? Пару недель, может, больше. Пока император соберет все войска в столице, пока обеспечат солдат оружием и продовольствием. — Начал подсчитывать Ворон.
— А что насчет вас?
— Это
Их дальнейший путь прошел в задумчивом молчании.
Ей был необходим план. Нужно спланировать стратегию и тактику, просчитать варианты, продумать ходы. А это так «просто», если вспомнить, что она, будь все неладно, всего-навсего дочь простого фермера. И то, что теперь, от ее решений зависит судьба империи, это… угнетает. Совсем немного, ага.
Война — тонкое искусство отъявленных хитрецов и, что скрывать, мерзавцев. То, что она не хотела принимать в этом участие, объясняется не страхом, хотя, к чему скрывать: она боялась. Очень многого. С одной стороны ответственности. С другой смерти. Про такие случаи говорят: палка о двух концах.
Под конец прогулки, Михаэль даже начала думать, что ее присутствие на этом совете было излишним. Блаженное забвение еще бы окутывало ее день-другой, договор подписали бы за нее, она бы не несла ответственность за жизни тысячи солдат, и, что вполне вероятно, за разгромное поражение имперской армии.
В беспокойные мысли неторопливо, но назойливо стали проникать звуки жизни вечернего города: пьяный смех, грубые выкрики, женские взвизгивания. Они пропитали прохладный воздух широкой тускло освещенной улицы, становясь с каждым шагом ярче и отчетливее. И когда Михаэль повернула за ближайший угол, то ее озарила своим светом «ночная жизнь» Амб. А точнее, улица вольной жизни и пороков, которая только начала свою жизнь.
И вместо того, чтобы повернуть назад (она бы так и сделала год назад), Миша медленно пошла вперед, удивленно оглядываясь по сторонам. Боги, разве она могла бы увидеть что-то подобное в Кристар? Даже грехи здесь, в столице, преподносились людям в нарядной упаковке. Эти узорчатые чистые крылечки борделей, одетые в красивые, вызывающие платья ночные бабочки, яркие светящиеся вывески ресторанов, зазывные витрины круглосуточных магазинов, музыка, неторопливо льющаяся из баров.
Но смотря на эту пестроту и беспечность, Михаэль почувствовала гнетущую тоску. Она даже постаралась припомнить, когда испытывала подобное. Наверное, в первые дни в академии… Тогда словно кто-то нашептывал ей на ухо, перечисляя все ошибки, которые были допущены, все беды, которые пришлось и еще предстоит испытать, имена людей, оставленных в прошлом.
А сейчас проблемы совершенно внезапно выросли до астрономических масштабов и казались непреодолимее имперской пограничной стены. Мелкие неудачи прошлой жизни, катастрофа годичной давности, сегодняшнее поражение.
Наверное, так чувствовали себя падшие люди, видевшие свет в конце туннеля лишь на дне стакана.
Засунув руки в карманы, Миша остановилась перед одним из высоких украшенных витиеватой лепниной и резьбой зданий, из-за двери которого доносился гул разговоров и надрывные звуки скрипки, спорящей с гитарой. На ярко-красной вывеске большими черными буквами было выгравировано «Черная Дыра». Очень своеобразное название для борделя, зато какое говорящее. Прямо раскрывает суть, очень метко, в точку.