Фосфор: Таинственное приключение на Искии
Шрифт:
О подобных случаях рассказывает и Плиний, хотя его версия отличается от рассказа Тимея.
Он говорит, что Эпомео изверг языки огня.
Далее он пишет, что после одного из землетрясений, сопровождавших извержение, образовалась болотистая низина, а благодаря другому отделилась Прочида.
В 1302 году случилось еще одно извержение; у подножия вулкана с северо-восточной стороны появился лавовый поток, который достиг моря у города Иския.
Римские поэты, вероятней всего, произвели древнее наименование Питекуза от ,
Климат Искии превосходен, и удобное местоположение веками привлекало на остров многочисленных гостей.
Прохладный ветер с моря делает чудесным и самый жаркий сезон года.
Великолепные холмы и долины, обрывистые скалы, голые склоны гор и плодородные равнины сменяют друг друга в романтической пестроте.
В письме к папе римскому, датированном 1717 годом, епископ Беркли писал: «Остров Инарими есть воплощение всей земли в пределах восемнадцати миль».
В долинах растет пшеница и кукуруза, но большая часть возделанных угодий занята фруктовыми деревьями. Абрикосы, персики, апельсины, лимоны, гранаты, фиги, арбузы и многие другие фрукты и плоды произрастают здесь в поразительном изобилии.
Холмы покрыты виноградниками и рощами каштанов; другие поросли миртом, третьи являют природные заросли, не тронутые рукой человека.
Гора Эпомео господствует над ландшафтом. У подножия ее раскинулись виноградники, выше пасутся стада овец и коз.
С вершины, с этой изогнутой каменистой шеи, открывается один из прекраснейших в мире видов.
Отсюда в ясный день можно различить до 300 миль итальянского побережья, от выступа Анциума до мыса Салерно.
В этом чудеснейшем месте я собирался провести несколько месяцев в надежде отвлечься от своих горестей.
К счастью, мы, смертные, не можем предсказать, что уготовило нам будущее — однако, я забегаю вперед.
Я обосновался в Казамиччиоле, где снял удобный домик; там я поселился вместе со своим камердинером и вторым слугой, исполнявшим роль повара.
Я обустроил в своем новом жилище лабораторию; опыты занимали меня в те дни, когда я уставал от прогулок по острову или путешествий вдоль его берегов.
ГЛАВА IV
Как-то, очутившись у лучшей в городке гостиницы, я заметил на улице индуса с корзинкой на спине.
Он остановился, поставил корзинку на землю, достал небольшую дудочку и принялся высвистывать монотонную мелодию.
Вскоре я увидел, что крышка корзинки сдвинулась; из-под нее высунулись головы нескольких змей; музыка зазвучала быстрее, и из корзинки выскользнули пять индийских кобр.
Ничего подобного я раньше не видел, и зрелище это заворожило меня.
Я зачарованно следил глазами за быстрыми движениями рептилий.
Я подошел к индусу и спросил, сохранились ли у змей ядовитые клыки.
Сперва он меня не понял. Понадобились
Вот цель, что поможет мне скоротать время.
Почему бы не попробовать найти противоядие от укуса самой смертоносной из змей?
Я немедленно решил приобрести кобр.
Указав на них и затем на себя, я вытащил горсть серебра и протянул индусу монеты.
Он покачал головой, но порыв мой не ускользнул от него; он сложил руки ладонями вместе, намекая, очевидно, что я должен удвоить сумму.
Я так и сделал, отдал ему деньги и знаками велел поднять корзину — змеи скользнули внутрь, как только смолкла музыка — и следовать за мной.
Дома я разыскал пять больших глиняных сосудов и попросил индуса поместить в них змей; горлышки я затянул тонкой проволочной сеткой. Здесь я собирался держать своих новых питомцев, пока для них не изготовят подходящие клетки.
Индус откланялся, сообщив знаками, что змей следует кормить мышами, маленькими птичками и мухами.
Я вышел вслед за ним, нашел человека, который согласился сделать клетки и вернулся домой, весь поглощенный новой идеей. Отчего бы мне не стать первооткрывателем чудодейственного средства?
Я вспомнил, что слышал об одном или двух случаях, когда люди хвастались, что нашли противоядие — и умирали, поставив эксперименты на себе.
Но в моем случае, если только мне повезет, будут приняты все меры предосторожности. Для начала я стану экспериментировать с собаками, кошками и любыми другими животными, каких мне удастся раздобыть — пока не удостоверюсь, что мое средство надежно.
И тогда…
Что ж, если не удастся убедить кого-либо испробовать противоядие, я поставлю опыт на себе.
И если укус окажется смертельным, не беда. Жить мне незачем.
Все, кого я любил, умерли; никто на свете не вздохнет, пусть и в мимолетном сожалении, узнав о моей смерти.
Если же и после смерти я сохраню способность мыслить, меня будет греть мысль о том, что умер я подобно много превосходившим меня мужам, ушедшим ранее в мир иной — во имя науки.
Но не вырваны ли все-таки у змей ядовитые зубы, не обманул ли меня индус?
Я должен был узнать правду.
Как убедиться? Курица; именно это мне и нужно.
Звоном колокольчика я призвал камердинера и попросил его купить мне живую курицу.
Он бросил на меня недоуменный взгляд, однако, будучи отлично вышколен, не стал задавать никаких вопросов, отправился исполнять поручение и через некоторое время вернулся с курицей в руках.
Я отнес птицу в лабораторию, где поселил змей, и позволил одной из них укусить курицу.
Затем я поместил птицу в коробку, закурил сигару и отправился на небольшую прогулку.
Вернувшись через полчаса или около того, я открыл дверь и нашел курицу мертвой.