Фосфор: Таинственное приключение на Искии
Шрифт:
Я вспомнил отрывок из Де Квинси, где он говорит:
«Память лишена способности забывать; тысячи случайных событий определенно образуют пелену между нашим сознанием и тайными письменами памяти, и тысячи таких же событий в свою очередь могут разрывать ту пелену, но, так или иначе, письмена те не исчезают, подобные звездам, что, казалось бы, скрываются перед обычным светом дня, однако на деле знаем мы: свет — лишь покров, наброшенный на светила ночные, и ждут они, чтоб проявиться вновь, покуда затмевающий их день
3
Т. Де Квинси (1785–1859). «Исповедь англичанина, употребляющего опиум» (1821). Пер. С. Панова.
И это, и тысячи других тревожных предположений кружились в моем сознании.
Все чувства напряглись; я ощущал себя натянутой струной, что вот-вот лопнет — и тогда я сойду с ума.
Я встал и снова начал ощупывать стены склепа. В длину, как выяснилось, он достигал около 30 футов, в ширину почти 20; у самых стен я иногда задевал головой потолок; это привело меня к мысли, что склеп являлся частью естественной пещеры.
Не исключено, подумал я, что она примыкает к целому ряду переходящих одна в другую пещер и отделяется от них всего лишь тонкой перегородкой.
Я подобрал большую кость и стал постукивать ею по стенам, обходя склеп.
Обойдя несколько раз пещеру по кругу, я убедился, что в одном из углов стена отвечает на постукивание гулким звуком.
Я снова ударил в стену.
Да! Несомненно, звук был здесь иным, нежели в других местах.
Пустое пространство за стеной простиралось примерно на три фута в каждом направлении.
Я ожил и попытался пробить костью стену.
Кость оказалось слишком короткой, и мне пришлось пальцами удалить часть земли вокруг проделанного отверстия, чтобы просунуть руку глубже.
Несказанная радость!
Кость прошла насквозь, и дуновение прохладного, свежего воздуха овеяло мое лицо, вспотевшее от физических усилий и пережитых тревог.
После затхлого склепа этот воздух показался мне глотком свежей воды и будто наполнил энергией мое изможденное тело.
Я с новыми силами набросился на отверстие и вскоре расширил его так, что мог протиснуться в дыру.
Какие ужасы ждали меня на той стороне? Но все было лучше, чем склеп с жуткими трупами. Я опустился на колени и прополз в отверстие.
Я вытянул руки перед собой и встретил пустоту.
Что делать? Вернуться в склеп?
Никогда! Лучше умереть, чем возвратиться к ужасающему зловонию.
Мелькнула мысль — отчего бы не убить себя?
Лучше смерть, чем эта страшная тьма.
Я протиснулся дальше и задержался на другой стороне отверстия. Затем, пробормотав молитву, я разжал руки.
На мгновение я завис в воздухе, после ударился о землю и покатился вниз по крутому откосу.
Что-то ударило меня по голове, и я лишился чувств.
ГЛАВА VI
Придя
В неверном свете я увидел, что нахожусь в большой пещере, но не мог составить представления о ее истинных размерах.
Потеки и наросты лавы, пемза, камни и разноцветные кристаллы слагались в стены, которые уходили резко вверх и терялись где-то над головой в пугающей черноте.
Пол пещеры был покрыт осколками тех же камней и кристаллов, что образовывали ее стены.
Кристаллы, сиявшие на стенах и разбросанные по земле, отражали фосфоресцирующий свет, испускаемый грибами; моим ужаснувшимся глазам открылось скопище громадных рептилий — они скользили, извивались и сражались друг с другом, корчась на полу пещеры отвратительными клубками.
Я содрогнулся, отвел взгляд и посмотрел вверх; но здесь меня ждало еще более чудовищное зрелище.
Огромные иссиня-белые птицы с невероятных размеров глазами и искривленными клювами длиною в фут сидели на скалах, выдававшихся из стен, или с хриплым клекотанием перелетали с уступа на уступ.
То и дело, испустив пронзительный вопль, одна из них слетала с насеста, устремлялась к земле, хватала змею и улетала с нею, шипящей и извивающейся, в густую темноту свода.
Повсюду громоздились груды фосфоресцирующих грибов; их потусторонний свет открывал мне жуткие картины.
Лужи черной жидкости на полу сливались в отталкивающие озерца; время от времени, шипя, в воды их бросались змеи и исчезали из виду.
Чистейшее изумление ненадолго притупило ужас.
Но затем пришло отвращение; удивление растаяло, и я задрожал от страха, не зная, что еще может явить мне пещера.
В склепе я испытал духовный и моральный ужас.
Но здесь все было по-иному.
Здесь ужасы были материальны; их воплощали чудовищные птицы и омерзительные змеи.
Вокруг царила атмосфера вековечности и бесконечности, которая все сгущалась и подступала ко мне тягостной близостью безумия.
Мертв ли я?
Неужели это ад?
Реальны ли эти ужасные светящиеся создания?
Мое тело ныло от боли, не оставляя сомнений в том, что я жив; по ногам проползла змея, и я с дрожью осознал, что она не была фантомом, порожденным моим воображением.
Какое-то время я пролежал на земле, пытаясь уяснить свое положение; я не понимал, как оказался в пещере.
После я вспомнил, как решил покончить с собой и бросился в черную бездну.
Должно быть, я снова потерял сознание, так как внезапно очнулся с чувством ужаса: что-то скользнуло по моему лицу.
Я открыл глаза, подумав, что то была змея.
Приближавшееся ко мне существо испускало свет; я узнал одну из громадных птиц — она камнем падала прямо на меня.
Я поднял камень и подпустил птицу на расстояние нескольких футов.