Фотограф

Буль Пьер

III

Телефонный звонок вдруг нарушил тишину, когда Марсиаль и Ольга отдыхали, лежа под вечер на смятой постели. Несколько часов назад они прибыли в Марсель. Маларш собирался, живя в этом городе, посещать с краткими визитами юго-восточные департаменты.

— Надеюсь, это Эрст, — пробормотал фотограф. — Он уже три дня не давал о себе знать, и только ему одному известен мой здешний адрес.

Это и в самом деле был Эрст. По голосу чувствовалось, что нервы его напряжены. Он спросил Марсиаля, не сможет ли тот

встретиться с ним сегодня же вечером.

— Конечно! Это важно? Я хочу сказать: важно для меня.

— Эгоист. Думаю, что да. Но мне хотелось бы попросить тебя еще об одной услуге.

— Приходи в отель, когда захочешь.

— Я зайду через полчаса. Можно подняться к тебе в номер? То, что я тебе скажу, не нуждается в лишних ушах.

Марсиаль, чувствуя, как забилось его сердце, бросил взгляд на Ольгу, сделавшую вид, что не слушает.

— Жду.

Он положил трубку и повернулся к ней.

— Дорогая, искренне сожалею, но тебе придется переместиться к себе в номер. Сюда скоро придет Эрст.

Она вскочила с постели и поспешно собрала свою одежду.

— Эрст? Может быть, он сообщит тебе что-нибудь интересное.

— Надеюсь. Он хочет поговорить со мной конфиденциально.

Бросив вещи в свой номер, сообщавшийся с номером Марсиаля, Ольга быстро застелила постель, приоткрыла окно, чтобы развеять легкий запах собственных духов, и проверила, не осталось ли в комнате каких-либо следов ее присутствия. Она ведь так же, как и Гор, стремилась к тому, чтобы у Эрста не возникало и мысли о ее существовании. Убедившись, что в комнате царит полный порядок, она пылко обняла фотографа.

— Убегаю. Если ты куда-нибудь с ним пойдешь, постучи ко мне в дверь, когда вернешься, даже если будет очень поздно. Я была бы рада, если бы это оказался тот случай, которого ты так ждешь.

— Постучу непременно.

Ольга ушла, и каждый из них со своей стороны закрыл на задвижку дверь, соединявшую их смежные номера. Когда Эрст появился, Марсиаль заметил, что телохранитель выглядит уставшим и что под глазами у него круги.

— Ну рассказывай, как обстоят дела?

Охранник сразу попросил что-нибудь выпить и не произнес ни слова, пока не опорожнил свой стакан.

— Дела обстоят очень просто. Если эта поездка продлится еще две недели, я впаду в нервную депрессию.

— Так тяжело? А вот он показался мне, правда, видел я его всего два раза, да и то издали, он показался мне весьма расслабленным.

— Он! — взревел Эрст. — Расслабленный? Не то слово! Он человек не только расслабленный, но и абсолютно безответственный. Он буквально все свое время проводит в толпе. Ускользает от нас, как уторь. И это вовсе никакая не храбрость, это, я повторяю тебе, полная безответственность, вот что это такое. Он даже не отдает себе отчета в том, какой опасности он подвергается.

— Может, ты принимаешь чересчур близко к сердцу свою работу? Ты часом не преувеличиваешь все эти опасности? Какие-нибудь новые основания для тревоги? История со строительными

лесами?

— С этой стороны ничего нового. Кажется, расследование топчется на месте.

— Ну вот! В общем, одни только смутные подозрения. Поездка-то проходит без сучка и задоринки. Если судить по тому, что я видел собственными глазами, президенту везде оказывают восторженный прием. Несколько случайных неодобрительных выкриков сразу же потонули в шуме аплодисментов. Лично я убежден: его враги поняли, что партия проиграна, пали духом и попрятались кто куда.

— Это ты так думаешь, — проворчал Эрст. — Я знаю, таково официальное мнение, которое старательно поддерживается и его сторонниками, и его противниками… Ну так вот, могу под большим секретом кое-что тебе сообщить, если ты пообещаешь мне никому об этом не рассказывать, поскольку Маларш не хочет предавать инцидент огласке. Он считает, что это нанесет ущерб его растущей популярности. Все дело в том, что попытка убить его уже была.

— Как?

Марсиаль Гор почувствовал, что бледнеет, и яростно взмахнул рукой.

— А вот так. Это произошло в Авиньоне. Но покушение было плохо подготовлено… Его замыслил какой-то фанатик, сумасшедший или полусумасшедший, у которого не было никаких шансов преуспеть в своем деле. Нам, охранникам, даже не пришлось вмешиваться… Его поймал один полицейский инспектор, заметив револьвер, плохо замаскированный под габардиновым плащом. Револьвер оказался заряженным. Инцидент прошел незамеченным. И тем не менее он стоял в каких-нибудь десяти метрах от Маларша, когда его арестовали. Он уже доставал свое оружие.

— Его имя известно?

— Какой-то Аралидес или что-то в этом роде; во всяком случае, грек. А почему тебя интересует его имя?

— Меня? Да оно, в общем-то, меня не интересует, — ответил Марсиаль, стараясь скрыть охватившее его волнение.

— По всей вероятности, речь идет о слегка неуравновешенном одиночке. Но даже один этот факт должен тебя убедить, что у меня есть веские причины спать лишь вполуха.

— Но боже мой!..

Марсиаль Гор чувствовал, как на него накатывает не поддающаяся контролю ярость, и ему пришлось вцепиться в ручки кресла, чтобы скрыть дрожание рук. Ему вдруг показалось, будто против него составил заговор некий таинственный легион дураков и фанатиков, которые стараются воспрепятствовать осуществлению его планов.

— Боже мой! А куда же смотрят ваши службы безопасности? Нельзя же пускать опасных психопатов бегать по улицам в дни президентского визита!

Эрст, похоже, расценил это замечание и тон, которым оно было сделано, как критику в свой адрес, и стал оправдываться.

— Успокойся. Мы помним о них. К сожалению, не все же полусумасшедшие состоят на учете. В конце концов, мы не такие уж неуклюжие, раз этого типа своевременно схватили.

— Своевременно? В самый последний момент! Ты считаешь это нормальным? Ты сказал, что он находился всего в десяти метрах от президента!