Фотограф
Шрифт:
Была еще одна причина, побуждавшая его искать встречи со старым другом, которого он по-прежнему считал своим учителем. До сего времени он действовал интуитивно или под давлением событий. А сегодня он вдруг почувствовал в себе какую-то неуверенность: правомочен ли он влиять на ход событий, верно ли избрано им направление собственных действий? Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы просить у Турнетта совета. Марсиаль Гор никогда и ни у кого не просил совета, даже у своего наставника, и тем не менее сейчас ему было трудно самому ясно и четко обозначить зревший в его подсознании замысел. Однако ему казалось, что уже само общество старого чудака, его идеи, которые тот не упускал случая развить
Когда он пришел, Турнетт фотографировал розу, извлеченную им из букета, цветок, который не привлек бы внимания профана, но старый мастер обнаружил в его лепестках какое-то необычное движение. Гор знал, что когда учитель погружался в такого рода работу, его нельзя было беспокоить. А потому Марсиаль сел в углу комнаты и, улыбаясь, стал наблюдать за своим другом. Глядя, как тот хлопочет возле цветка, он испытывал своеобразное удовлетворение и в то же время получал интеллектуальную разрядку. Быть может, Турнетт был единственным существом, которым он по-настоящему восхищался, к которому относился как подмастерье к мастеру.
Полуслепой (он использовал для своей работы дюжину очков и постоянно ворчал, что никак не может добиться цветовой гаммы, необходимой для полного видения одновременно целого и деталей), старик больше не покидал своей комнаты и, коротая время, перебирал воспоминания о былом, рассматривал свои коллекции или же иногда, как, например, в это утро, делал снимки для собственного удовольствия. Некогда знаменитый в мире фоторепортеров, добившийся потом известности в области художественной фотографии, теперь он, почти всеми забытый, жил отшельником. Гор был единственным, кто более или менее регулярно его навещал.
Сейчас Турнетт всецело погрузился в подготовку своей композиции. Он то и дело менял положение розы. Добавив немного воды в вазу, отступил назад, надел другие очки и тут же с раздражением снял их. После недолгого осмотра цветка он бросился к окну и несколько раз поправил складки шторы. Затем переместил ширму и стал поочередно смотреть на розу через различные оптические приборы, в том числе совсем незнакомые Гору. Казалось, Турнетт был чем-то озадачен, и на его морщинистом лице появилось выражение крайней сосредоточенности. Схватив один из фотоаппаратов, он стал искать наиболее удобную для правильной наводки точку, приемлемый для съемки угол, но, похоже, у него ничего не получилось. Он то пытался забраться на табуретку, то опускался на четвереньки; вынужденный несколько раз останавливаться и перевести дыхание, он использовал эти передышки, чтобы заменить цветной светофильтр, проверить фокус, уточнить композицию или в очередной раз поменять освещение, которое, очевидно, его не удовлетворяло.
Погруженный в эти занятия, он, однако, не молчал, а дрожащим голосом произносил короткие фразы; часто они были цитатами из французских и зарубежных авторов, классиков, писавших о фотографии, и представленных в его библиотеке исчерпывающим образом. Эта появившаяся у него с возрастом привычка иногда раздражала Гора, но сегодня он слушал старого фотографа с особым вниманием.
— In a perfect photograph, there will be as many beauties lurking unobserved as there are flowers that blush unseen in forest and meadows [1] .
1
В первоклассной фотографии может быть столько же спящей, не привлекающей внимания красоты, сколько распустившихся, но никем не замеченных
— Кто это сказал?
— Американский писатель Оливер Уэнделл Холмс. В 1859 году. Он одним из первых разглядел возможности фотографии.
Турнетт снова засуетился, сменил очки и, наконец, решил сделать перерыв.
— Но Холмс видел не все. Он даже не сумел увидеть главного. Способность фотоснимка выявлять детали, которые в реальной жизни человеческий глаз не замечает. Обычно говорят, что фотограф должен заранее видеть целостную картину, которая останется запечатленной на будущем снимке. Но видеть и даже предвидеть — это еще далеко не все, этого без особого труда может добиться обыкновенный опытный любитель. Главное для нас, Марсиаль, — это творить. Творить, ты понимаешь меня? Это как раз то, чего раньше не понимали. Да и теперь многие все еще не понимают. Речь идет не о том, чтобы рабски копировать… Я не люблю этого слова — «фотография». Оно уничижительное. Фотограф должен быть творцом в такой же степени, как и художник. Я знаю, ты будешь мне возражать…
— Конечно, буду. По той простой причине, что часто этого невозможно достичь.
— Невозможно! — с возмущением воскликнул старик.
Гор знал эти аргументы наизусть и развлекался тем, что поддразнивал своего наставника, чтобы раззадорить его еще больше.
— Это сегодня легко для вас и в какой-то мере для меня. Но это невозможно для фоторепортера, который должен мгновенно запечатлевать событие, в большинстве случаев неожиданное, непредсказуемое. Приходится радоваться уже тому, что удается точно зафиксировать его…
— Неверно! — взревел старый Турнетт. — Всегда существует возможность, ты меня слышишь, всегда, даже когда имеешь дело с неожиданно возникшей сценой, есть возможность преобразить реальность, преодолеть ее границы. Это то, что отличает настоящего художника от хорошего ремесленника. Так вот, например, я…
Раздражение заставило его отказаться от намерения продолжить свою работу, он закрыл окно и убрал аппаратуру.
— Сегодня не получится, — пробормотал он. — Свет плохой. Попытаюсь завтра… Так вот, я, значит, говорил, что художник, достойный называться художником, должен работать так, чтобы его фирменный знак угадывался на любом, даже на самом мимолетном снимке. Не веришь? Послушай. Ты помнишь мою фотографию Сандры?
Марсиаль Гор вздрогнул. В свое время эта фотография стала сенсацией, и о ней до сих пор вспоминали в профессиональных кругах, хотя ее автор давно уже был забыт. Она вызывала зависть у всех репортеров того поколения, к которому принадлежал Турнетт.
Сандра была одной из самых знаменитых актрис мирового кино, отличавшаяся необыкновенной красотой, редким талантом и известная своими любовными связями. Находясь на вершине славы, точнее, оставив эту вершину немного позади, она, похоже, стала жертвой приступа безумия и, поднявшись на крышу одного частного особняка, где обычно жила, когда приезжала в Париж, Сандра постояла там несколько минут, раздумывая, — за это время на тротуаре возле дома успела собраться толпа зевак — а потом бросилась вниз и разбилась.
Турнетт, который бродил наудачу вокруг дома, подкарауливая знаменитую актрису, в момент ее падения оказался в первом ряду. Тогда-то он и сделал этот кадр, признанный выдающимся из-за необычайно выразительного взгляда кинозвезды. Сандра умерла несколько мгновений спустя.
— Ты никогда не задумывался над выражением ее глаз, которое мне удалось тогда уловить? Ты не спрашивал себя, чем оно было вызвано?
— Все же вам очень сильно повезло. Случай привел вас на ту улицу и позволил запечатлеть ее последний взгляд.