Фотографическая карточка

Смарт Голи

«Нам только что сообщили, что сегодня в Бомборо найдена новая улика. Она указывает на то, что мистер Джеймс Фоксборо, известный владелец музыкального зала „Сиринга“, и есть тот самый Фоксборо, который находился в гостинице „Веточка хмеля“ в день убийства».

Молодой человек опять выронил из рук газету. Неужели человек, которого он знал, отец Нид, мог встать среди ночи и убить своего гостя? Преступление было неслыханной дерзости, а причина его совершенно непонятна. Никаких предположений на этот счет в газете не высказывалось, и чем больше Герберт Морант об этом думал, тем в большее недоумение приходил. Несколько

раз он перечитывал статью, потому что эта страшная история приобрела в его глазах какое-то необъяснимое обаяние. Им овладело то болезненное чувство, которое делает все вокруг блеклым и неинтересным в сравнении с желанием разгадать загадку. Люди с живым воображением зачастую не могут думать ни о чем другом, пока тайна не раскроется. Они беспрерывно читают газеты, опасаясь, что от них ускользнут важные детали, и строят замысловатые теории.

После завтрака Герберт Морант отправился в клуб. Ему захотелось посмотреть, что пишут об этом в других газетах, послушать, что говорят. В газетах разногласия не было: в одних, конечно, содержалось меньше подробностей, чем в других, но все они сообщали о том, что Морант уже прочел. Толки, напротив, ходили самые разнообразные, высказывалось столько предположений, что бедный Герберт даже растерялся.

— Помилуйте! — говорил старый Кренбери Пай. — Я знаю этого Фоксборо, его настоящее имя Айки Соломон. Он начинал как жокей, а когда ему не повезло, то он и взялся за «Сирингу». Айки — добрый малый, не думаю, что он способен на убийство.

Все внимательно слушали Кренбери и верили ему, а между тем он знал Джеймса Фоксборо так же хорошо, как и китайского императора.

— Что загадочного в этом убийстве? Нет ничего проще! — ворчал старый майор Борробош. — Разумеется, Фоксборо нужны были не деньги и не часы, а какие-нибудь бумаги. Из-за чего еще им было ссориться? Конечно, из-за документов! Этот Фосдайк их, похоже, не отдавал, потому Фоксборо решил выкрасть их ночью. Городской секретарь проснулся, и Фоксборо, пырнув его кинжалом, схватил бумаги, запер дверь и наутро улизнул. Разумеется, убийство неумышленное…

— Послушайте меня, только не разболтайте никому, — говорил мистер Лакерс, — но я слышал от одного человека, у которого есть приятель, переписывающийся с кем-то в Бомборо, что дочь Фоксборо была гувернанткой у детей Фосдайка; тот обольстил ее, и Фоксборо убил его из мести.

Понятно, каково было слушать всю эту болтовню бедному Герберту Моранту, чей рыцарский характер побуждал его стоять горой за своих новых друзей. Однако он вращался в лондонском обществе уже шесть лет и не мог не знать, что эти толки не заслуживают доверия. Однако молодой человек почти ничего не знал о мистере Фоксборо. Миссис Фоксборо и Нид — другое дело, но Герберт знал, что и у последних негодяев бывают очаровательные жены и дочери. Мистер Морант чувствовал себя несчастным, выходя из клуба; правда, он не верил тому, что услышал, но факт оставался фактом: Джеймса Фоксборо обвиняли в убийстве, и — виновен он или нет — это сильно огорчало любимую Гербертом девушку и ее мать.

Наконец молодому человеку пришло в голову отправиться в Тэптен-коттедж. Он хотел выразить его обитательницам свое сочувствие и сказать, что он не верит обвинению.

Информация о том, что преступник — владелец «Сиринги», появилась в газетах с легкой руки Тотерделя. Болтливый старик, расставшись

со своей тайной, захотел извлечь из этого как можно больше удовольствия. Он стал показывать афишу всем и каждому, рассказывая о том, как она попала к нему в руки. Тотердель поведал жителям Бомборо и о том, что с ним беседовал знаменитый сыщик Сайлас Ашер. По словам старика, сыщик признался, что без его помощи не напал бы на след убийцы.

Приближаясь к Тэптен-коттеджу, Герберт Морант замедлил шаг. Он ни на минуту не оставлял своего намерения поддержать дам, но как утешить охваченных горем женщин? Слова почти бессильны, и их так трудно произносить при столь печальных обстоятельствах, особенно мужчинам.

Подходя к дому, мистер Морант заметил бедно одетого человека, который неторопливо брел по другой стороне улицы. Морант не обратил на него особого внимания и постучал в дверь дрожащей рукой. Ему отворила не та служанка, которая исполняла эту обязанность, а горничная миссис Фоксборо. Девушка сказала, что госпожа никого не принимает.

— Я думаю, Дженни, что меня она примет, — проговорил Морант, — потрудитесь доложить.

Горничная подумала, что миссис Фоксборо и вправду сделает исключение для такого хорошего знакомого, а главное, она помнила о разных подарочках, которые Морант приносил ей с тех пор, как стал постоянным гостем Тэптен-коттеджа. Дженни пошла к своей госпоже и, вернувшись, сказала, что миссис Фоксборо действительно готова принять мистера Моранта.

Хозяйка дома спустилась в гостиную с чрезвычайно гордым видом.

— Вы, конечно, слышали, мистер Морант, — заговорила она, протягивая ему руку, — какое оскорбление нам нанесли? Вы слышали, в чем обвиняют моего мужа? Вот что значит жить в свободной стране, где гнусные газетенки могут клеветать, не опасаясь наказания!

— Миссис Фоксборо, я только сегодня узнал об этом ужасном обвинении и тотчас пришел заверить вас, что все это сущая нелепица. Скажите, могу ли я чем-нибудь быть вам полезен?

— Я так и думала, что вы будете на нашей стороне, мистер Морант, — ответила миссис Фоксборо, несколько смягчившись. — Вы встречались с моим мужем и знаете, что он не способен кого-то умышленно оскорбить, а тем более совершить такое преступление.

— Конечно, это невозможно, но где же он? Знает ли он об этом ужасном обвинении? Его надо предупредить, он должен как можно скорее опровергнуть слухи, — торопливо произнес Морант. — Я не верю тому, что пишут в газетах, но если он действительно приглашал этого Фосдайка на ужин в «Веточку хмеля», то ему немедленно нужно рассказать, как все было на самом деле.

— Я никогда не слышала от него ни о каком Фосдайке, — покачала головой миссис Фоксборо.

— Очень может быть, что не ваш муж, а другой человек с именем Фоксборо останавливался в «Веточке хмеля»… Вы писали ему?

— Нет. Я не знаю, где он. Мы почти не переписываемся, когда он уезжает по делам. Последнее письмо от него пришло из Слакфорда…

— Боже мой! Это же недалеко от Бенбери!

— И что с того? — возразила миссис Фоксборо, гордо вскинув голову.

— Конечно, ничего, — взволнованно ответил Герберт.

— Разумеется, мне жаль, что я не знаю его адреса, но это не столь существенно. Он из газет должен знать, в чем его обвиняют. Я уверена, скоро мы получим телеграмму с уведомлением о том, что он в Бенбери.