Фотомодель. Часть 2
Шрифт:
Фотограф неопределенно хмыкнул.
– Нет, поверьте мне, я много лет профессионально занимаюсь фотографиями и никогда не видел такого света. Каждая пора кожи на лице была видна, даже каждый атом. Вам не показалось это странным?
– Даже очень...
– любопытство - порок, и Илона в этом снова убеждалась.
– В чем же дело?
– Поедемте ко мне, я кое-что вам покажу. Ну что вы в самом деле?
– поймал настороженный взгляд.
– Мы же оба серьезные творческие люди.
Через полчаса или меньше два серьезных творческих
Точнее, творческий беспорядок царил не везде.
Одна из комнат напоминала, скорее, реанимационную или лабораторию - такая в ней была стерильная чистота. Как будто на территории одной квартиры каким-то образом уживались два совершенно разных человека или один человек с раздвоением личности.
Только белые стены и фотографии в белых же рамках на стенах. И больше ничего.
Портреты девушек и молодых женщин. Разных типажей, но каждая красива.
Почему же в комнате было так неуютно?
– Я бы не хотела, чтобы мой портрет тоже висел здесь в белой рамке.
– Можем повесить в черной, - мрачно пошутил Форограф.
– Нет, - запротестовала Илона.
– Я там плохо вышла, дело, вы сказали, в каком-то особой свете. Так что же, интересно, это за свет?
– Есть только два света, дорогая Илона, - неожиданно мрачно рассмеялся Фотограф, - тот и этот, и мы с вами, к счастью, пока находимся на этом, хотя при других обстоятельствах могло сложиться и иначе.
– При каких других обстоятельствах?
– поежилась Илона.
– Вам холодно?
– попытался обнять Фотограф.
– Нет, любопытно до дрожи.
– Вам говорили, дорогая Илона, что любопытство на самом деле опасный порок и что не стоит разговаривать на улице с незнакомыми дядями и брать из их рук конфеты?
– Говорили, но, к сожалению, я не слушалась родителей, - улыбнулась Илона, в который раз убеждаясь, что самоирония отличный, если не лучший способ сохранить самообладание.-
Так что же это был за свет? Или это и есть та самая конфетка от незнакомого дяди?
– А вы, оказывается, боитесь мужчин. Так вот, что я вам скажу, дорогая Илона, нас не надо бояться.
– Вам удалось меня убедить, и не называйте меня дорогой...
– Вот видите... Вы сейчас абсолютно беззащитны. Двери заперты, - поймал взгляд Илоны.
– Не смотрите с надеждой на окно. Пятый этаж.
Подошел к подоконнику.
– Красивые у вас модели, но почему-то никого не могу вспомнить, а я ведь знаю многих моделей в городе...
– сочла за лучшее попытаться создать атмосферу непринужденной светской беседы Илона.
Обычно помогает разрядить обстановку, но в этом случае вышло как раз наоборот и вызвало новый приступ гомерического смеха у Фотографа.
– Не удивительно, Илона. Этих красавиц давно уже нет в живых...
Теперь Илона смотрела на Фотографа уже с нескрываемым ужасом.
– Вы знали, что они скоро умрут?
–
– У нее, кажется, был роман с этим человеком, как раз незадолго до того, как случилась та авария. Он сам попросил сфотографировать ее. Он всегда любил играть со смертью, даже построил склеп.
– Вы говорите о Филимонове?
– догадалась Илона.
– Он покупал у вас фотографии девушек, которые вскоре должны были умереть? Вы следили за судьбой своих моделей?
– Да, не я же убивал их, - неприятная усмешка рябью проскользнула по губам.
– По некоторым лицам сразу видно, что человек подходит к своей земной грани. Я не знаю, как это объяснить... Просто я научился выбирать такие лица. Дело, нет, не в болезненном виде. Что-то другое... Человек как будто уже наполовину в другом мире.
– А меня... вы зачем сфотографировали?
– Нет, не берите в голову. Не все ведь мои модели умерли...
– и спокойным тоном Фотограф продолжал.
– Платил он хорошо, так что не требовалось других рассказов, поэтому вам и незнакомо мое лицо, что все эти свадьбы-корпоративы и прочие тусовки были мне ни к чему. Хватило и чтобы купить простенькую трехкомнатную квартирку и вполне сносно жить в ней, даже раз, а то и два в год ездить к морю. А что еще нужно творческому человеку?
Илона неопределенно кивнула.
– Но... зачем он делал это?
– Не знаю... Не думаю, что он что-то делал специально, но он как будто постоянно ждал смерти и даже призывал ее. А она приходила, но не к нему...
– Но почему он ждал ее?
– У некоторых людей страх смерти очень силен, настолько, что человек начинает желать встречи с неизбежным лицом к лицу... Он как будто снова и снова приносил своему идолу новые и новые жертвы, прекрасных женщин, чтобы оградить себя и свою семью... а я ... я был как бы его личным жрецом. Незадолго до той автокатострофы десять лет тому назад он вдруг неожиданно подарил мне свою коллекцию сделанных мной портретов, сказал, что они ему больше не нужны и что мои услуги тоже больше не нужны ему. Но я оставался его жрецом до недавнего времени, и только вчера нашел в себе силы уничтожить все исходники. Осталось только отформатировать собственную память, и тогда можно будет фотографировать молодоженов и птичек...
– Я хочу ... купить эту фотографию, - поняла вдруг Илона, зачем она здесь.
Фотограф довольно рассмеялся и снял со стены фотографию последней юной возлюбленной Филимонова.
– Инна, - прочитал на оборотной стороне рамки.
– Модель зовут Инна. Только предупреждаю, дорогая Илона, мои работы стоят дорого...
18
Едва сбросив туфли у порога, Илона освободила фотографию от тревожной белой рамки и отправила портрет туда же, куда и собственный снимок, наскоро сделанный странным фотожрецом, и почувствовала облегчение.