Фрагментация памяти
Шрифт:
«Что ты сделал с Ре? Твоя скорость невероятна».
– Если он не клюнет на нее, у нас нет шансов, – Гарри выбросил бычок в окно и отправился на кухню.
Пока мы с Гарри ели и обсуждали подробности произошедшего взлома «Тьмы на троих», священник пришел к выводу, что нам нужно срочно сваливать. В Катакомбы, к байкерам, сектантам, ген-миксерам, мутантам – куда угодно, только подальше от внутренних колец города, напичканного следящей аппаратурой. Я заметил, что встречаться с Мэдом в таком случае означает подставить его, но Гарри этот вопрос не трогал. У него заканчивался запас эс-пи, и нужно было провернуть аферу, которая принесла бы деньги. Последнее
Из предложенных вариантов мне меньше всего нравились байкеры. Это дикая община со своими правилами игры, в которые мы бы никогда не вписались. В Катакомбах живут мутанты, повсюду развалины, где вся жизнь протекает под землей и собираются те, на ком технологический прогресс сказался не так, как им хотелось бы. Отбросы ген-миксеров, радиоактивные извращенцы, фрагментированные и ненормальные так пугают обитателей центра, что туда без особо важного повода никто не суется. Мне соваться туда тоже не хотелось. Трэм был непригоден для жизни, хотя давал некоторую защиту. Почти все варианты выглядели одинаково ненадежно, поэтому Гарри переключился на эпизод взлома, в котором он мельком видел Реи.
– Без Стар и Мэда мы бы это не провернули. – Он отхлебнул из стакана. – Она была права – несколько дилетантов натянули Корпорацию.
– Я бы не назвал их дилетантами.
Эйфория, захлестнувшая нас с Гарри, никак не могла схлынуть. Мне не хотелось становиться объектом наблюдения, поэтому я вернулся в комнату. Огни соседних домов расчертили ее светлыми следами. Рыжая вышла, оставив в кресле немного тепла.
– Ну как? – Черный силуэт священника склонился над экраном.
«Я надеюсь, ты некрасивый. Не люблю красивых парней. От них нет никакого толка».
– Готов спорить, что рыжая это запланировала. Она могла выйти на джокера только через нас. Черт, стоило раньше догадаться, что ему нужна женщина, – с досадой произнес Гарри.
Шестнадцать
Семнадцать
Дым изо рта бывшего священника разваливался на туманные плети. Они медленно разбивались об пол, теряя форму. Я скучал, посматривая на часы и наблюдая за Стар; та ерзала, пыталась найти место поудобнее, а потом просто встала и вставила сигарету в уголок рта, забыв ее поджечь. Два глаза и белая палочка неловким штрихом.
– Когда вы увидите его, скажите. – Она до упора засунула руки в карманы, так и не поднеся
Днем «Гейт» был полупустым, но нервозность Стар распространялась вокруг, захватывая сидящих за соседним столом парней, вид одного из которых мне не нравился. Эта женщина излучала беспокойство, испуг, ожидание, болезненную жажду, нетерпение, которые заставляли ее крутить головой по сторонам, выискивая того, кто мог бы оказаться Мэдом. Сигарета крутилась вместе с ней, рисуя рваные линии в застоявшемся воздухе.
– Мы стоим в середине зала, – пожал плечами Гарри. – Не увидеть нас мог только слепой. А никто все равно не знает, как он выглядит.
Стар переступила с ноги на ногу, сцепив руки за спиной. Ее взгляд шарил по людям без лишнего смущения; она вторгалась и мешала, опуская голову с копной рыжих волос и кружа рядом со мной и Гарри. Священник тоже встал, почти повторяя ее движения, потом они начали бродить вместе. Стар повеселела, вопросительно посмотрела на меня. Я допил слабый кофе и присоединился к молчаливому кружению возле колонны. Выглядели мы как кретины, но женщина из Корпорации, по крайней мере, перестала вертеть головой. Они с Гарри контрастировали друг с другом, но в такие моменты между ними возникало сходство – тяга к каверзам.
Через пару минут им это надоело, и все вернулись в исходное.
– Может, это вон тот негр? – мотнул головой Гарри.
Стар присела на корточки и начала болтать руками, часто заправляя волосы за ухо. Она никак не могла найти себе место, постепенно переходя из состояния волнения в раздражение. Ее эмоциональная нестабильность меня беспокоила.
– Может, он передумал. – Я поразмыслил, не заказать ли еще кофе, но качество оставляло желать лучшего. – Или он – любой из этих, сидит и наблюдает.
Днем «Гейт» больше всего напоминает обыкновенную забегаловку. Никакого очарования – инфоэкраны повторяют старые сводки новостей, плиты молчат, только рекламные строки полосуют одежду. Единственное, что остается величественным даже днем, – это вид на космопорт, проецируемый на стену над стойкой. Я поковырял ногтем стол и понял, что сам напряжен и хочу отправиться домой. Парень за соседним столиком тараторил, не спуская с нас глаз, он меня раздражал. Если вы представите себе свинью в серой куртке с полосой, то попадете в десятку. Гарри тоже его заметил.
– Ну и где джокер? – Стар поднялась с пола, недовольно уткнувшись взглядом в замызганную куртку верзилы.
Вряд ли он мог узнать меня с порцией биоклея на лице, но наша компания все равно выглядела неординарно. Пожалуй, ни один из нас не находился в нормальном состоянии. Гарри уже традиционно ломало после эс-пи, меня мучила повышенная светочувствительность и тошнота, рыжая перестаралась со стимуляторами. Она наклонила голову, пытаясь побороть разочарование от готовой провалиться встречи, и выплеснула злость на незнакомца.
– Тебе что-то не нравится?
– Подожди… – Я положил руку ей на плечо.
У Стар практически отсутствовал самоконтроль, она изменяла по тысяче настроений за десять минут. Когда тебя несколько раз на дню убивают, а потом ты снова шагаешь под рваными клочьями грязных облаков, слыша, как перекрикиваются торговцы, как мимо проезжают бронированные машины, как в многократно использованном воздухе передвигаются люди, такие же живые, как и ты, хотя еще недавно ты агонизировал, страх теряет смысл. Но я отлично знал, что все это верно лишь до тех пор, пока не увидишь перед носом кулак, который поставит на место. Трущобы не годились для психодизайнерских экспериментов.