«Фрам» в полярном море
Шрифт:
Глава третья
В обратный путь
«Вторник, 9 апреля. Итак, вчера мы совершали первый переход, направляясь в обратный путь. Мы ожидали, что и тут встретим такой же непроходимый лед, но, к своему изумлению, пройдя немного, попали на довольно сносную дорогу, которая чем дальше, тем становилась лучше. С небольшими остановками мы продвигались без всяких помех. Торосы, конечно, попадались, но их сравнительно легко было обойти, и мы спокойно шли вперед. Тронулись в путь вчера около 2 ч пополудни и остановились на ночевку в 1 ч ночи».
«Четверг, 11 апреля. Чем дальше, тем лучше. Вчера попадались сплошь ровные прекрасные ледяные поля с небольшим количеством торосов и немногочисленными полыньями, затянутыми тонким льдом. Торосы обходить было нетрудно, полыньи причиняли больше затруднений. Впрочем, они тянулись приблизительно в направлении нашего курса (наш курс сейчас по компасу Ю 22° З, или – учтя склонение – примерно ЗЮЗ), так что можно было идти вдоль них. Под конец, однако, пришлось пересекать их; переправа прошла удачно, хотя лед был слаб и прогибался под санями больше, чем мы того желали. К самому концу вчерашнего
«Суббота, 13 апреля. Вот уже три дня мы идем только по хорошему льду. Если так и дальше пойдет, обратный путь окажется короче, нежели я предполагал. Непонятна эта внезапная перемена характера льда [244] . Можно, конечно, объяснить ее тем, что теперь мы идем вдоль неровностей и ледяных барьеров, и нам не приходится, следовательно, преодолевать их, тогда как раньше наш путь все время пересекал гряды торосов и приходилось постоянно переходить через них. Это подтверждают как будто и встреченные полыньи; их направление также почти совпадает с нашим курсом.
244
Изменение к лучшему состояния льда после поворота на юг от 86-й параллели объясняется, по-видимому, тем, что Нансен и его спутник покинули зону сильно всторошенных льдов, лежащих к северу от Земли Франца-Иосифа, в полосе генерального потока льдов Центральной Арктики, выносимых в Гренландское море. Наличие в Северном Ледовитом океане областей сильно всторошенных льдов и областей более спокойных подтверждено исследованиями последующих полярных экспедиций.
Вчера случилось прискорбное событие: остановились часы. Чересчур много времени прошло с момента, когда мы заползли позавчера в спальный мешок, и до вчерашней остановки на ночлег. Понятно, мы тотчас же их завели. Но, чтобы найти гринвичское время, у меня есть лишь одно средство: произвести наблюдения времени и широты и затем наудачу оценить расстояние, пройденное нами от места, где мы 8 апреля повернули назад и где я последний раз определял долготу. Ошибка при этом не может быть слишком велика [245] .
245
Я, впрочем, надеялся, что можно будет проверить наши часы, получив гринвичское время из наблюдения лунных расстояний[408]. Но, когда я хотел приняться за эти наблюдения, оказалось, что необходимые для расчета таблицы забыты на «Фраме».
Я считаю, что за последние трое суток мы делали в среднем никак не меньше 3 миль в день и, следовательно, прошли 9 миль в направлении Ю 22° З (по компасу).
Остановившись вчера на ночлег, мы закололи Барбару. Эти убийства занимают много времени и доставляют мало удовольствия. Погода ясная. В 6 ч 30 мин утра -30 °C. Ветер южный (от 2 до 3 м/с)».
«Воскресенье, 14 апреля. Пасха. Нам не повезло вчера с полыньями: они заставили нас несколько отклониться от курса. Под конец преградила путь одна, оказавшаяся особенно скверной; пройдя вдоль нее безрезультатно порядочное расстояние в поисках переправы, я решил, что при таких обстоятельствах лучше раскинуть палатку и провести поприятнее пасхальный вечер. Кроме того, нужно было вычислить долготу и широту, определить время и магнитное склонение. Необходимо было как можно скорее проверить часы, после того как они позавчера остановились. Поставили палатку. Йохансен занялся собаками, а я забрался в спальный мешок. Но, лежа в промерзшем мешке, отогревать теплом собственного тела обледеневшую одежду и обувь и одновременно производить вычисления, перелистывая одеревеневшими от холода пальцами таблицы логарифмов, пусть даже мороз был не выше -30 °C, – занятие не особенно приятное. Дело подвигалось туго, и, чтобы довести вычисления до конца, пришлось посвятить этой работе весь пасхальный день; тронулись мы в путь только вечером. Тем не менее пасхальный ужин вышел у нас на славу. Угостились горячим напитком из творожного порошка, рыбной запеканкой, брусничным вареньем и пуншем из лимонного сока (иначе говоря, растворили лимонные таблетки в подслащенном кипятке). Чем не пир! Сытые и довольные, заползли мы, наконец, в 2 ч в наш футляр. Я еще раз проверил вычисления прежних определений широты и долготы, чтобы убедиться, не вкрались ли в них ошибки. И нашел, что мы вчера продвинулись к югу всего лишь до 85°53 . Это непонятно: если считать, что за три дневных перехода мы прошли 10 миль, то мы должны были бы, согласно счислению, быть под 85°50 с небольшим. Объяснить это, по-моему, можно лишь тем, что в последние дни южный ветер сильно отнес нас к северу, что очень хорошо для «Фрама», но мало устраивает нас теперь. Я все же вычислил время и поставил часы, исходя из того, что
246
Я чувствовал, что мы не могли достигнуть столь западной долготы, но предположил это для безопасности, так как хотел быть уверенным, что мы подойдем к Земле Франца-Иосифа с восточной ее стороны, а не с западной. Если бы, достигнув широты Земли Петермана или Кронпринца Рудольфа, мы не увидели их, то в первом случае я был бы уверен, что они находятся к западу от нас, и, следовательно, искал бы их в этом направлении, тогда как в противном случае я не знал бы, в какой стороне нужно искать земли.
Я нашел, что склонение магнитной стрелки равно здесь 42,5°. Вчера мы держались курса Ю 10° З (по компасу), сегодня я пойду на Ю 5° З, а завтра прямо на юг [247] .
Сегодня как бы для разнообразия небо оказалось облачным: однако вечером, когда мы сидели за вторым завтраком, оно прояснилось и сквозь стенки палатки снова дружески просвечивало солнце. Йохансен чинил одежду, пока я занимался вычислениями и наносил на карту наш путь. Такой мягкой погоды и приятного отдыха у нас еще не бывало: в 10 ч вечера температура равнялась -25,6 °C».
247
Мы принуждены были, таким образом, непрерывно изменять свой курс, так как, направляясь на юго-запад, пересекали ежедневно несколько градусов долготы, они в этих высоких широтах очень малы, под 86° северной широты длина каждого градуса долготы равна приблизительно 1 миле. Если бы мы шли прямо, то по мере прохождения меридианов наш курс, как истинный, так и взятый по магнитной стрелке, должен был изменяться.
«Вторник, 16 апреля. Вчера перед нашим отправлением в 1 ч ночи улизнул, прежде чем его успели запрячь, Баро. Увидав, что запрягают других собак, он сообразил, чем дело пахнет. Мне не хотелось терять лучшую собаку из всей упряжки, и побег Баро нас сильно задержал. Сначала я на все лады звал его. Потом забрался на торос, но увидел оттуда лишь ряды ледяных хребтов, уходящих к горизонту, и далеко на севере сияние полуночного солнца. Ледяной мир еще грезил в лучах ясного холодного утра. Пришлось уходить без собаки. К моей большой радости, Баро, однако, вынырнул вдруг далеко позади нас и пустился вдогонку по нашему следу. А я, было, уже думал, что никогда больше не увижу его славной морды. Теперь ему, по-видимому, стало стыдно; он подбежал, остановился и, глядя на меня умоляющими глазами, дал себя спокойно запрячь. Я собирался побить его, но эти глаза меня обезоружили.
Мы попали на хороший, вполне проходимый, хотя и не всегда ровный лед и подвигались быстро. Несколько торосистых гряд заставило нас, однако, немного отклониться от нашего курса к западу. Позже утром я вдруг обнаружил, что забыл компас там, где пеленговал наш курс. Без компаса мы обойтись не могли, и пришлось вернуться поискать его. В конце концов я компас нашел, но это стоило изрядной дополнительной прогулки, и в первый раз за все это время мне стало жарко; солнце палило почти совсем нестерпимо. Вернувшись, наконец, назад к нартам, я почти раскис. Йохансен, сидя на каяке и греясь на солнце, уснул: сказалась прелесть тепла. Мы тронулись дальше. Яркое солнце и жара нас совсем разморили, и мы едва тащились. В 10 ч утра, не вытерпев, поставили палатку. Я был немало удивлен, когда, сделав метеорологические наблюдения, увидел, что термометр показывает -26,2 °C. Палатку мы, само собой разумеется, раскинули на самом солнцепеке, в ней скоро стало тепло и приятно, и мы с аппетитом съели пасхальный обед – ведь это был обед сразу и за первый и за второй день Пасхи.
Я определяю расстояние, пройденное нами накануне Пасхи и вчера, в 3 мили; значит, мы прошли обратного пути всего-навсего 13 миль».
«Среда, 17 апреля. – 28 °C. Вчера совершили, без сомнения, самый длинный дневной переход. Вышли в 7 ч 30 мин утра и остановились около 9 ч вечера, позволив себе за целый день лишь двухчасовой обеденный отдых в спальном мешке. Лед, по которому мы шли, раньше я уж никак не признал бы даже сносным. Это чрезвычайно неровный лед – торосистый, молодой, перемежавшийся с округленными буграми старого; попадались и хребты из выжатых на поверхность ледяных глыб. Все же мы находили проходы между ними, и полыней, к счастью, не было. Снег в неровных местах был, пожалуй, рыхловат, но собаки все же справлялись со своим делом, и мы на них пожаловаться не могли. Вокруг нашей стоянки льды напоминают ледовую обстановку около «Фрама». По всей вероятности, мы спустились до тех широт, где дрейфует теперь наш корабль. Я вполне уверен, что вчера мы прошли 4 мили. Значит, в общей сложности отмерили по крайней мере миль 17 обратного пути.
Погода стоит великолепная, холод почти не чувствуется. Состояние атмосферы здесь удивительно устойчиво и спокойно [248] . Мы находимся на льду больше месяца, и ни разу еще у нас не было дня непогоды. Все время яркое солнце, за исключением, быть может, двух-трех дней, да и тогда солнце все-таки проглядывало. Жизнь с каждым днем кажется все чудеснее; тяжелый период холодов остался позади. Теперь мы движемся к твердой земле и к лету. Восхитительно вылезть утром из палатки и в предчувствии хорошего дневного перехода готовить завтрак или же, нежась в тепле и уюте спального мешка, предаваться светлым грезам о том счастливом времени, когда мы будем дома. Дома!.. Сегодня я занялся капитальным ремонтом штанов; они расползлись по всем швам. Положительно приятно сидеть и шить при температуре -28 °C, по сравнению с прошлым разом, когда температура была -40 °C. Тогда держать иголку в руках удовольствия не доставляло».
248
Устойчивая ясная погода в марте – апреле характерна для Центральной Арктики. В этот период над значительной частью Центральной Арктики распространяется действие полярного антициклона и лишь изредка ясные, морозные погоды нарушаются вторжениями циклонов из Атлантики и Тихого океана.