«Фрам» в полярном море
Шрифт:
Взятый нами с собой кухонный аппарат для приготовления пищи имел то преимущество, что в нем предельно использовалось тепло сжигаемого горючего. Кроме того, на нем можно было одновременно относительно быстро сварить пищу и растопить из снега такое количество воды, что ее хватало вдоволь и утром и вечером.
Аппарат имел сосуд для варки пищи и два котла для таяния льда или снега. Устройство его было следующее. Сосуд для варки помещался в самом центре, под ним – горелка, а вокруг – кольцеобразный котел для растопления льда и снега. Горячие продукты горения из горелки поднимались вверх, в пространство между сосудом для варки и кольцеобразным котлом, на последний надевалась плотно пригнанная крышка с отверстием посередине, сквозь которое горячий воздух проходил дальше, под дно другого, поставленного сверху плоского котла для таяния льда и снега. Затем нагретый воздух поворачивал вниз, проходил вдоль наружной стороны кольцеобразного котла, внутри колпака, обнимавшего весь аппарат словно плащом. Здесь он отдавал последние остатки своей теплоты внешней стороне
Для нагревания аппарата мы пользовались шведской керосиновой горелкой «примус» [225] , в которой керосин при нагревании перед сгоранием обращается в газ. В этой горелке происходит на редкость полное сгорание. Неоднократные испытания этого аппарата в лаборатории профессора Тору-па показали, что при обычных условиях аппарат использует 90–93 % того количества тепла, которое дает сгорающий в примусе керосин. Лучших результатов, кажется, трудно достигнуть.
Наш кухонный аппарат:
225
Примус – изобретен в Швеции в 90-е гг. XIX в. До этого для целей нагревания широко применялись различные газовые горелки. Во времена экспедиции горелка «примус» только входила в жизнь и не получила широкой известности и распространения.
a – котел для варки пищи; b – кольцеобразный котел для таяния льда и снега; c – второй плоский котел для льда и снега; d – газокеросиновая горелка «примус»; e – подставка для кольцеобразного котла; f– крышка с отверстием посредине; g – наружный колпак
Котлы в этом аппарате были сделаны из нейзильбера, акрышка, колпак и другие части – из алюминия. Вместе с двумя алюминиевыми котелками, двумя жестяными кружками и черпаком весь аппарат весил 4 кг, горелка «примус» – 0,8 кг. Когда наружный кольцевой котел и верхний плоский котел наполнялись льдом для получения питьевой воды, ее обыкновенно получалось больше, чем требовалось для удовлетворения жажды.
В качестве горючего я на этот раз выбрал американский первосортный керосин «снежинку». Обычно в санных экспедициях употребляют спирт, имеющий много преимуществ, главное из которых быстрое зажигание. Однако для меня решающим было то, что бензин дает меньшее количество тепла, чем такое же количество керосина, почти полностью сгорающего в нашем аппарате. Опасаясь, что керосин может замерзнуть, я думал было взять еще немного газолина, но отказался от него, так как он настолько летуч, что его трудно сохранить, и, кроме того, он очень огнеопасен. С керосином никаких осложнений в пользовании им при низкой температуре не было. Взяли мы его с собой около 20 л, и этого хватило на сто двадцать дней, причем мы жгли примус для приготовления пищи и утром и вечером и, кроме того, расплавляли много льда для питьевой воды.
Лыж мы с собой взяли несколько пар на случай возможной поломки на неровном плавучем льду; кроме того, они сильно изнашивались летом при ходьбе по мокрому и зернистому насту. Выбранные нами лыжи отличались особой упругостью, их скользящая поверхность была гладко отполирована. Большая часть лыж была сделана из клена, часть из березы и орешника, и все были хорошо пропитаны смесью дегтя, стеарина и сала. Пропитка производилась над огнем в кузнице, выстроенной, как выше упоминалось, изо льда и снега.
Мы до некоторой степени рассчитывали кормиться за счет охоты и поэтому взяли с собой огнестрельное оружие; прежде всего, конечно, винтовку. Но было учтено и то, что, по всей вероятности, нам предстояло идти по местам, где крупная дичь едва ли водится, а чаще всего можно встретить птиц. Поэтому я счел, что не худо запастись и дробовиком. Словом, мы взяли с собой и на этот раз такое же оружие, как в Гренландскую экспедицию. Это были: две двустволки с одним 20-калиберным гладким стволом для дроби и другим, скорострельным нарезным калибра 360. К ним мы взяли 180 патронов с пулями и 150 с дробью.
Для определения нашего местонахождения и пеленгования мы захватили: небольшой легкий теодолит, специально для нас сконструированный и весивший вместе с футляром всего 2 кг (футляр у него был устроен так, что он мог служить вместо штатива), карманный секстан; искусственный стеклянный горизонт, легкий алюминиевый пелькомпас [226] с пеленгатором и два компаса. Для метеорологических наблюдений мы имели два барометра-анероида, два минимальных спиртовых термометра и три ртутных термометра-праща. Кроме того, мы запаслись хорошей алюминиевой подзорной трубой и фотографическим аппаратом.
226
Искусственный стеклянный горизонт – прибор, которым пользовались при береговых астрономических наблюдениях, когда невидим морской горизонт. Этим прибором измерялись углы между небесными светилами и их зеркальным изображением в горизонтальной отражающей поверхности (в данном случае – стеклянной). Пель-компас – старинное наименование переносного компаса на штативе с визирным приспособлением на крышке для определения направления (пеленга)
Самое трудное, но, пожалуй, и самое важное при снаряжении санной экспедиции – это подобрать наиболее питательный и во всех отношениях целесообразный провиант. Во введении к этой книге я уже упоминал, что для предохранения себя от цинги и других заболеваний необходимо было гарантировать продукты от порчи тщательным приготовлением и стерилизацией. При снаряжении санной экспедиции приходится обращать особое внимание еще и на вес клади. Здесь может идти речь только о таких продуктах, вес которых доведен до минимума тщательным высушиванием. Мясо и рыба при высушивании становятся неудобоваримыми, и их приходится перемалывать в муку, которая легче усваивается организмом. Поэтому мы взяли с собой рыбу и мясо в сушеном и молотом виде. Свежая говяжья мякоть была подвергнута быстрой огневой сушке, перемолота и смешана с равным количеством говяжьего жира по способу обычного приготовления пеммикана [227] . Этот продукт уже давно и по справедливости приобрел известность как провиант для санных экспедиций. Хорошо приготовленный – а наш был отличный, – он представляет питательную и здоровую пищу [228] .
227
Пеммикан – название пищи североамериканских индейцев, представляющей твердую пасту из высушенного на солнце и измельченного в порошок мяса оленя или бизона, смешанного с растопленным жиром и соком кислых ягод (на языке племени кри – пимекан). Индейцы хранили пеммикан в плетеных корзинах и брали в военные и охотничьи походы. С XIX в. пеммикан из оленьего, бычьего и другого мяса и жира (без ягод) применяется в полярных путешествиях. Отличается большой питательностью, легкой усвояемостью при малом весе и объеме. Пеммикан особого состава служит кормом для собак.
228
У меня было заготовлено также значительное количество пеммикана, состоящего на 50 % из мясного порошка и на 50 % из растительного жира (кокосового). Этот пеммикан оказался, однако, малопригодным, даже собаки неохотно ели его, попробовав несколько раз. Отрицательное отношение к такому пеммикану вызвано, возможно, тем, что растительный жир трудно переваривается и содержит кислоты, которые раздражают слизистую оболочку желудка и кишок.
Нельзя, однако, полагаться на его полную безвредность; если пеммикан приготовлен не вполне тщательно, например если сушка происходила чересчур медленно или недостаточно полно, пища может оказаться вредной.
Не менее высоко ценили мы другой питательный продукт – муку из высушенной и перемолотой рыбы (waage). Она легко приготовляется и необычайно хорошо сохраняется. Сваренная в воде с маслом и пшеничной мукой или сушеным картофелем, она представляла очень вкусное блюдо.
Немаловажно также, чтобы часть взятых продуктов могла употребляться в пищу без варки. Правда, топлива у нас с собой было достаточно, но могло ведь случиться любое несчастье, какая-нибудь авария, тогда нам пришлось бы плохо без пищи, которую нельзя сразу употреблять в том виде, в каком она есть. Для экономии горючего важно также иметь продовольствие, которое требует не кипячения, а лишь разогревания. Поэтому мука, которую мы взяли с собой, была обработана паром и, в случае нужды, могла употребляться в пищу даже без дальнейших приготовлений. При подогреве ее до точки кипения получалось превосходное горячее блюдо. Взяты были также сушеный и вареный картофель, концентрат горохового супа, шоколад, сладкая «детская» мука (vril-food) и пр. Наш хлеб состоял частью из тщательно высушенных пшеничных сухарей, частью из галет, выпеченных по моему заказу из пшеничной муки с примесью 30 % алейрона (растительного белка). Не забыли мы и добрый кусок сливочного масла (39 кг). Оно было на судне тщательно отжато, чтобы освободиться от лишней воды. Этим мы достигли некоторой экономии в весе, и, кроме того, оно не так затвердевало на морозе. В общем запас провианта позволял нам разнообразить пищу, что редкость в таких экспедициях. Мы ни разу не жаловались на однообразие еды, от которого так страдали наши предшественники. Аппетит у нас всегда был волчий, и пища казалась такой вкусной, что лучшего и желать нельзя.
Вся наша аптечка умещалась в небольшом мешочке, содержавшем, разумеется, лишь самое необходимое: несколько скатанных лубков с бинтами и гипсовыми повязками – на случай перелома руки или ноги; опий в каплях; слабительные пилюли – на случай желудочных заболеваний (которых мы так ни разу и не испытали); хлороформ – на случай ампутации, например при отмораживании; два пузырька с раствором кокаина – на случай снежной слепоты (тоже ни разу не понадобился); зубные капли; карболовую кислоту; пропитанную йодоформом марлю; кроме того– две хирургические иглы и моточек шелку для зашивания ран; скальпель и два пинцета (для зажима артерий при ампутации) и еще кое-какую мелочь. К счастью, аптечкой мы почти не пользовались, за исключением бинтов и повязок, которые следующей зимой очень пригодились как фитили для ламп с тюленьим жиром. Еще лучше для этой цели подошел «пластырь Николайсона», которым мы запаслись на случай перелома ключицы; предварительно мы соскоблили с него слой воска и таким путем получили превосходную замазку для наших каяков, давших течь.