«Фрам» в полярном море
Шрифт:
Моржи отступали с достоинством
Пока сдирали шкуру и резали на куски их товарища, они беспрестанно показывались в трещине по соседству, хрюкали и выкидывались на лед, как бы требуя от нас объяснений, отчета в нашем поведении. Вырезав солидные порции мяса и сала, сколько казалось необходимым на ближайшее время, мы еще запаслись моржовой кровью и расположились поблизости на привал, где сварили «кровяную кашу» – удивительное месиво из крови, рыбной и маисовой муки и сала.
На следующий день (в четверг, 4 июня) пошли по льду дальше на юг. Ветер все еще дул попутный, и нарты весело бежали под парусами. Подойдя к мысу, расположенному южнее, нашли открытую воду, простиравшуюся вплоть до покрытой ледником земли: пришлось спустить на воду каяки. Поплыли вдоль стены ледника по открытому морю – в первый раз за этот год [352] .
Удивительное ощущение – снова держать в руках весла и видеть вокруг
352
После плавания у берегов острова Салисбюри 4 июня Нансен высадился на остров Луиджи.
Земля была целиком укрыта ледником, и лишь в двух-трех местах на дневной свет выходили базальтовые скалы. На леднике виднелись морены. Немалым было наше изумление, когда на воде немного подальше от берега увидели стаю гаг. Некоторое время спустя увидели двух гусей, сидящих на берегу, и это зрелище позволило почувствовать себя вернувшимися на тракты цивилизации.
После двухчасовой гребли путь к югу снова преградил неподвижный лед: открытая вода повернула прямо на запад к земле, которую видели раньше; теперь ее закрыло туманом. Мы сильно колебались, какой путь выбрать: плыть ли по свободной воде на запад (этот путь должен был привести к Шпицбергену), либо, отказавшись от морского перехода, двигаться с нартами по ровному береговому припаю на юг. Хотя день был туманный, из-за чего видимость весьма сократилась, росло убеждение, что, продолжая путь по льду, мы в конце концов встретим чистую воду к югу от островов, среди которых теперь пробирались. Быть может, оттуда найдется более короткий путь к Шпицбергену. Между тем давно уже наступило утро нового дня (5 июня), и мы расположились на отдых, удовлетворенные тем, что прошли такое значительное расстояние к югу [353] .
353
Это было на южной стороне мыса Рихтгофена[416], самой северной точки, достигнутой Джексоном весной того же года, но ранее нас.
На следующий день (суббота, 6 июня) погода опять была туманная, так и не удалось разглядеть окрестностей. Дул сильный северный ветер. Двигаться по открытому морю на запад было бы более чем неосмотрительно; поэтому снова поставили паруса на нарты, и ветер понес нас лучше, чем когда-либо, по береговому припаю на юг. Временами нарты двигались без всяких усилий: мы оба стояли на лыжах – каждый около своих нарт, держась за руль (бамбуковую палку, крепко привязанную к носу каяков), и предоставляли ветру гнать нас вперед. При порывах ветра нарты просто летели, как пушинки. Случалось, конечно, тащиться немного и самим, но в общем недолго. Мы хорошо подвигались вперед и, чтобы дольше пользоваться попутным ветром, продолжали идти до поздней ночи. Пересекли широкий пролив [354] , расположенный к югу от нас, и не остановились, пока не облюбовали себе стоянку близ острова, на южной стороне пролива.
354
Широкий пролив, пересеченный 6 июня, – это пролив Маркхема, который делит центральную группу островов архипелага на две части – южную и северную.
На следующий вечер (в воскресенье, 7 июня) опять пошли дальше по льду на юг, при том же самом попутном северном «парусном» ветре. Хотелось добраться до земли, прежде чем придет время остановиться на новый привал, но она оказалась дальше, чем мы предполагали. Позже, уже за полдень (в понедельник, 8 июня), застигнутые штормом, вынуждены были остановиться на льду.
В моем дневнике за этот день записано: «По пути постоянно открываются на юге новые острова и земли. К западу от нас лежит большая, покрытая снегом земля; она, по-видимому, простирается довольно далеко к югу». Эта покрытая снегом земля казалась крайне загадочной; на ней нельзя было обнаружить ни одного темного пятна – повсюду сплошь лед и снег. Ясное представление о ее размерах трудно было составить, так как мы видели ее только по отдельным кускам, даже когда туман немного рассеялся. Высота ее казалась как будто незначительной, но по всему чувствовалось, что по протяженности она превосходит все земли, мимо которых нам пришлось пройти [355] . На востоке по мере продвижения вперед тоже открывались один за другим острова с проливами и фьордами, и их тщательно наносили на карту. Но и они не помогли выяснить, где же мы находимся. Загадка становилась все более неразрешимой. Виденное нами казалось просто сборищем малых островов и островков, и непосредственно между ними открывался вид на то, что мы считали большим морем, лежащим к востоку.
355
Большой остров, который Нансен видел к западу при движении по проливу Британский канал, – это Земля Принца Георга, крупнейший остров архипелага.
Здешний лед сильно отличался от того, который мы видели севернее, вблизи зимней хижины; он был гораздо тоньше и покрыт глубоким снегом. Идти по нему с нартами трудно. На следующий день (во вторник, 9 июня) снег стал вдобавок подлипать к лыжам и полозьям, и двигаться было еще тяжелее. Только благодаря попутному ветру мы, несмотря ни на что, шли вперед довольно быстро. И вот, когда, подгоняемые ветром, мчались с особенной быстротой и находились у самой земли, Йохансен вдруг провалился вместе с нартами. Лишь с
На следующий день снег был все такой же талый, липкий, но ветер посвежел, и нарты неслись вперед с огромной скоростью. Так как земля, которая лежала к востоку от нас [356] и вдоль которой мы двигались теперь, повернула на юго-восток, то отошли от нее и направились к самому южному мысу другой земли, расположенной на юго-западе [357] . Все это запутывало нас чем дальше, тем больше. Мы полагали, что прошли в этот день 3 мили и считали себя под 80°08 северной широты, а между тем к югу от нас все еще виднелась земля. Если она будет тянуться в том же направлении и дальше, то, значит, мы не на Земле Франца-Иосифа. Пока же я все еще колебался насчет этого. При таком тумане разглядеть что-либо вдали было невозможно, и притом странно было то, что берег на восток от нас начинал как будто уклоняться в восточном направлении. Это, пожалуй, совпадало с направлением пролива Маркхема на карте Лей-Смита. В таком случае мы шли на юг по какому-то неизвестному проливу, которого не видел ни он, ни Пайер, и, следовательно, вычисленная долгота была вовсе не так уж далека от истинной. Но нет, не могли же мы на пути с севера пересечь открытые Пайером ледник Дове и многочисленные острова и не заметить их! Должно быть, это какая-нибудь земля, лежащая западнее, между Землей Франца-Иосифа и Шпицбергеном. Неужели карта Пайера до такой степени неверна?
356
Впоследствии оказалось, что это был остров Гукера (Ноокег)[417].
357
Оказалось, что это был остров Нордбрук (Northbrook).
Мне очень хотелось поскорее подойти к земле на юго-западе, но остановку пришлось все же сделать на льду, – до земли было слишком далеко. «Запасы истощаются. Мяса осталось всего на один день, а вокруг нет ничего живого, ни одного тюленя на льду, да и открытой воды нигде не видно. Как долго это еще продлится? Если мы в самое ближайшее время не доберемся до открытой воды, где есть дичь, дело может кончиться печально».
«Вторник, 16 июня. Последние дни так богаты событиями, что некогда было писать. Постараюсь сегодня наверстать упущенное. Погода великолепная, и солнце заглядывает в палатку. Перед нами расстилается голубое сверкающее море, и я лежу, воображая, что это июньское утро дома.
В пятницу, 12 июня, поставив паруса, тронулись в 4 ч утра. За ночь подморозило, и поэтому путь стал опять несколько лучше. Ночью дул ветер, и мы надеялись, что день будет хороший. Накануне вечером прояснилось, и, наконец, удалось хорошенько рассмотреть окружающие земли. Острова к востоку исчезли, с ними распростились еще накануне. Теперь видно также, что землю, находящуюся к западу от нас, прорезает широкий пролив [358] и что это, следовательно, не сплошная суша, как представлялось вначале.
358
Это был пролив между островами Нордбрук и Брюса – с одной стороны – и мысом Петерхэд на Земле Александры – с другой. [В действительности, мыс Петерхэд лежит на Земле Принца Георга, которую Нансен ошибочно считал частью Земли Александры. Пролив, о котором идет речь, носит название Британского Канала.]
Земля, находившаяся к северу от пролива, теперь так далека от нас, что я едва различаю ее.
Ветер почти совсем затих, да и лед становится все более и более неровным. Ясно, что мы вошли в смерзшийся плавучий лед. Идти стало труднее, нежели можно было ожидать. Судя по виду неба, дальше к югу должна была встретиться чистая вода. Пройдя немного, к нашей радости, услышали шум прибоя. В 6 ч утра остановились передохнуть. Взобравшись на торос для определения долготы, я увидел невдалеке и самую воду. С более высокого падуна (обломка глетчера), лежавшего чуть подальше, можно было рассмотреть, что она простирается по направлению к мысу, находящемуся на юго-западе. Хотя ветер принял более западное направление, все же мы надеялись проплыть вдоль кромки льда под парусами, а поэтому решили подойти к воде наикратчайшим путем. Вскоре были уже там, куда стремились; вот, наконец, опять перед нами расстилалась голубая водная поверхность. Не теряя времени, связали вместе наши каяки, подняли паруса и пустились в плавание. Надежды не обманули нас: каяки прекрасно шли под парусом в течение всего дня. Временами ветер так свежел и каяки с такой силой рассекали волны, что их заливало водой. Но мы двигались вперед, а раз так – что за беда, если и промокнем немножко! Вскоре миновали мыс [359] , к которому направлялись, и здесь увидели, что земля поворачивает на запад. Кромка невзломанного берегового припая простиралась в том же направлении, и впереди была чистая вода. В отличном настроении поплыли дальше вдоль кромки. Наконец-то мы на южной стороне той земли, вдоль берегов которой пришлось идти столько времени и на которой провели долгую зиму».
359
Мыс Баренца[418].