Француженка. Секреты неотразимого стиля
Шрифт:
Когда началось шоу, меня захватил этот спектакль, полный радости жизни, которой так часто не хватает на сегодняшних подиумах. Манекенщицы улыбались, а с ними и все зрители. Когда я увидела первые модели, у меня перехватило дыхание. Это был лучший экспресс-курс по шитью, о котором я могла только мечтать. Кроме ослепительно красивых платьев YSL дарил нам всем новый опыт общения. Моде тогда было еще далеко до размаха современной индустрии, и события, подобные показу Ива Сен-Лорана, были своего рода французскими салонами – местом, где можно собраться, поговорить,
Я училась, наблюдала, впитывала каждую деталь. В семь лет я поняла, что хочу шить, а в семнадцать вырвалась в модный мир и стояла среди редакторов, покупателей, клиентов и моделей. Оказавшись на том шоу, став частью этого мира, я поняла, что больше не хочу из него уходить. Это было очень важное для меня чувство: попасть в круг людей, где хочется двигаться вперед и где постоянно чувствуешь вдохновение.
В конце шоу маэстро Сен-Лоран в облегающем костюме вышел к публике и поклонился. Этот момент навсегда остался в моей памяти. Много лет спустя случилось так, что племянник Ива, Лоран Левассер, стал вице-президентом моей компании в Нью-Йорке. Во время поездки в Париж он пригласил меня в Дом высокой моды YSL. Я познакомилась с Пьером Берже, сооснователем Дома и давним партнером Сен-Лорана, а затем – это был самый волнующий момент – меня представили Мастеру. Он был в черном смокинге, белой рубашке и тонком черном галстуке. Больше всего мне запомнились его глаза за темными прямоугольными стеклами очков. Я смотрела на него как на живую легенду. Мне хотелось получше рассмотреть его глаза за очками, чтобы увидеть сияние таланта. Я была невероятно тронута и старалась навсегда запечатлеть его лицо в своей памяти. Когда в 2008 г. Ив Сен-Лоран умер, Левассер принес мне охапку пшеничных колосьев, которые раздавали пришедшим на похороны. Я до сих пор храню их в память о наследии мастера.
После поездки в Париж мне нужно было продолжать образование и двигаться дальше. В восемнадцать лет я поступила в Академию моды ESMOD, на факультет конструирования одежды, а после этого – на факультет истории искусств в Сорбонне. Искусство и мода связаны, и многовековая эволюция стиля отражена в картинах и скульптурах. Мне хотелось знать все, я впитывала информацию как губка и тратила многие часы на конструирование рукава для куртки, чтобы добиться идеальной посадки.
По окончании учебы мне не терпелось попробовать себя в собственных проектах, но в то же время хотелось учиться дальше, у мастеров. В модном Доме Doroth'ee Bis дизайнер Жаклин Якобсон открыла мне секреты трикотажа. Наблюдая за работой модельера Луи Феро и глядя на его рисунки в Maison de Couture, я получила новые знания о цветовых сочетаниях. Наблюдая за Эмануэлем Унгаро, я узнала все о женских формах и драпировке.
И вот наконец я была готова к созданию собственного фирменного стиля. Вместе с друзьями мы придумали модный бренд под названием Cyclopo Locо и обосновались в районе Бастилии. Помню, какое впечатление произвел на нас с Бруно Уильямсом, моим тогдашним бойфрендом и партнером, один концерт на сцене парижского ночного клуба Palace. В тот вечер, 3 июня 1981 г., я впервые увидела Принса. Это был один из его первых концертов после выхода альбома Dirty Mind во Франции. Я помню, как меня сразил его напор, его песни (самая прекрасная из них – Sister), пиратская рубаха с оборками и сильно расклешенные, все в блестках, вельветовые брюки с высокой талией. Это была революция и в моде, и в музыке. Через несколько часов мы отправились в элитный танцевальный клуб Privilege и танцевали среди таких же полуночников в прекрасных эксцентричных нарядах. Начиналась эпоха яркого света и развлечений, и я жила в эти необычные времена.
Единственный предел для вашей мечты – ваше воображение. Если вы можете что-то себе представить, вы можете этого добиться. В двадцать лет я вдруг поняла, какой силой обладает человеческая фантазия. Это случилось,
Проект был более чем серьезный. Христо готовился к нему три года. Были потрачены миллионы долларов, получено два десятка грантов от правительства, потребовались сотни инженеров и рабочих, четырнадцать недель установки, чтобы воплотить этот новаторский проект в жизнь. Христо удалось объединить огромное количество людей, справиться с бюрократической машиной, уговорить правительство, преодолеть все трудности – и все ради одной-единственной фантазии. Это само по себе можно считать триумфом.
На фотографиях видны лодочки и вертолеты, которые кружат по заливу, любуясь этим на первый взгляд бессмысленным произведением. Розовая обертка островов создала мощное, красивое зрелище, вызывающее восторг, и по-другому заставила посмотреть на заброшенные, покрытые мусором острова во всем мире. Я была так поражена этими фотографиями, что вырвала страницу из журнала и повесила у себя на стене в спальне. «Окруженные острова» – прекрасный и наглядный пример силы мечты и пример того, как далеко может завести нас наше воображение.
Чувство бесконечных возможностей было у меня и на заре интернет-революции в начале 2000-х гг. Стив Джобс из Apple, Ларри Пейдж и Сергей Брин из Google, Марк Цукерберг из Facebook мечтали соединить всех жителей планеты в цифровом мире. Люди мало понимали, что означает эта мысль, равно как и слова «Всемирная сеть» или «смартфон». Но через несколько лет всем стало все ясно. Я навсегда запомнила, кто впервые показал мне телефон BlackBerry в 1997 г. Это была Диана фон Фюрстенберг. Я работала в ее мастерской, когда она вдруг показала мне крошечную металлическую коробочку и сказала: «Смотри, эта штучка изменит весь мир. Завтра она будет у каждого. И мы всегда будем друг с другом на связи».
Для нашего воображения нет никаких границ. Не важно, насколько безумна ваша мечта. Если она есть, вы найдете тех, кто захочет мечтать об этом рядом с вами, и вместе осуществите задуманное. Любую мечту можно превратить в реальность.
Мой друг, девелопер Роберт Уэннетт, тоже в это верит и живет именно так.
В 2008 г. мне позвонил один разработчик и предложил показать свой новый проект в Майами, чтобы я открыла там бутик. Я согласилась, и мы договорились встретиться в Bowery Hotel. Там меня ждал очень красивый мужчина. Он рассказал о своей задумке превратить квадратный блок паркинга в огромный фешенебельный универмаг на углу Линкольн и Алтон-роудс в Майами. Я была совершенно очарована его рассказами и решила, что обязательно еще раз приеду посмотреть, как он воплощает свою мечту в жизнь.
Через месяц в выходные я оказалась в Майами и позвонила Роберту. Мы поехали на Линкольн-роуд смотреть на стройку – в глухой район, где страшно оказаться одной. Он показал мне план-макет, который готовился в известном швейцарском архитектурном бюро Herzog & de Meuron, у авторов знаменитого стадиона «Птичье гнездо» (Bird’s Nest) для Олимпийских игр в Пекине. План был следующий: на основе здания паркинга возвести большой торговый центр в стиле «карточного домика». Я была под сильным впечатлением. Пока мы болтали о проекте, он предложил съездить посмотреть место, где будет построен его будущий дом.
Мы поднялись с ним на самую обычную, голую, всеми заброшенную крышу в том же самом, далеко не престижном районе. Но Роберт ходил по цементной крыше и взахлеб рассказывал: «Здесь будет бассейн. Осторожно, в воду не свалитесь! А сейчас вы в гостиной. Внимание – мы в спальне».
Кто он был? Гений или сумасшедший? Он жил мечтой, а не реальностью и при этом буквально потряс меня силой воображения. Я сказала ему тогда: «Сейчас поверить в эту фантастику трудно. Но я согласна открыть бутик в вашем центре. Я в вас верю. Дайте знать, если понадобится помощь».