Французская демократия
Шрифт:
Разв съ такими страшными силами трудно уничтожить въ пять лтъ всякую оппозицію?
III. Эту почти несокрушимую силу, какую даетъ правительству императора присяжная законность, эту силу оппозиція старается еще обратить въ орудіе разныхъ стсненій. Она поминутно подстрекаетъ власть къ деспотизму, то газетными статьями, то рчами, то подачей голосовъ. Не будь парламентскаго большинства, не будь министерскихъ депутатовъ, избранныхъ чернью, я, право, не знаю, что съ нами бы сталось.
Касательно вншней политики, напримръ, императоръ иметъ право въ силу конституціи предпринять все, чего пожелаетъ самъ, наперекоръ министрамъ и государственному совту. Онъ можетъ по своей вол объявить войну, кому вздумается, и завязать потасовку съ цлой Европой. – Оставимъ въ сторон вс боле или мене врныя соображенія, почему императоръ не ршится на подобное дло, и обратимъ вниманіе только на ту огромную власть, которой пользуется правитель съ точки зрнія политическаго и гражданскаго права,
Но что же длали газеты и депутаты оппозиціи? Чмъ продолжаютъ они заниматься по настоящее время? Они постоянно твердятъ ему о его верховной власти и подстрекаютъ на самовольное ршеніе, на безотчетный произволъ. Эти мнимые демократы, которые подчасъ выставляютъ себя врагами самовластія, всегда готовы рукоплескать ему. Они проповдуютъ безъ умолку, что правое дло покрываетъ неправду формы и прихоть ршенія, и потому императору не слдуетъ колебаться: самый щекотливый либерализмъ не найдетъ тутъ ничего предосудительнаго. Такимъ образомъ, оказывается, что они порицаютъ въ политик правительства уже не проявленіе его личнаго характера, какъ это длалось до 1848 года, а просто порицаютъ его за неловкость, за то, что его величество не длаетъ того, чего имъ хочется.
Вотъ какъ оправдываетъ существующій порядокъ оппозиція, выдвинутая на сцену выборами 1863–64 года! Вотъ какъ уничтожаетъ она завтныя преданія 89 года въ вопросахъ мира и войны! Другъ Лудовика XVI, Мирабо, когда народъ обвинялъ его въ измн, – и тотъ никогда не требовалъ для своего короля даже сотой доли того самовластія, которымъ хотятъ наградить Наполеона III такъ называемые демократы.
Предположите теперь, что императоръ, поддаваясь ихъ безумнымъ желаніямъ, объявитъ войну Пруссіи, Австріи, Германскому союзу, предположите, что изъ угожденія Кошуту или Гарибальди онъ подыметъ противъ себя почти всю Европу и самовольно потребуетъ отъ Франціи сразу 400,000 людей и три милліарда. Напрасно тогда сенатъ, большинство депутатовъ и масса народа – горожане и поселяне – станутъ ужасаться: императоръ будетъ правъ; никто не осмлится упрекнуть его въ деспотизм; мало того, по мннію оппозиціи, мы должны будемъ прославлять его…
Война объявлена. Одно изъ двухъ: императоръ побдитъ или будетъ побжденъ. Въ случа побды онъ запряжетъ оппозицію въ свою тріумфальную колесницу, а желаемой свобод опять отсрочка. Если же императора побдятъ, то его назовутъ несчастнымъ героемъ, достойнымъ всей нашей любви и преданности, a депутаты–патріоты непремнно потребуютъ отъ насъ послдняго гроша и послдняго рекрута.
Предположите, наоборотъ, что императоръ, повинуясь боле разумнымъ внушеніямъ, не обратитъ вниманія на эти пошлыя подстрекательства и станетъ ршительно слдовать мирной политик. Въ этомъ случа онъ пріобртаетъ если не расположеніе, то, по крайней мр, молчаніе всхъ тхъ демократовъ или недемократовъ, которые не преклоняются передъ геніями оппозиціи; и она сама, рано или поздно, отрекаясь отъ своего воинственнаго азарта, должна будетъ сознаться, что императоръ былъ умне ея. – Какая, подумаешь, слава нашимъ конституціоннымъ нравамъ! Какая честь демократіи! И какъ намъ, краснымъ республиканцамъ и соціалистамъ, простительно посл этого вопіять противъ деспотизма власти!!.
И такъ, согласіе на шестилтнюю отсрочку всхъ демократическихъ требованій; обязательство во имя и передъ лицомъ всего народа – уважать и поддерживать существующій порядокъ, сначала въ теченіе шести первыхъ лтъ, a затмъ до тхъ поръ, пока законодательное большинство не ршитъ иначе; дале, возвратъ къ старой парламентской монархіи, то есть, самое опасное отступленіе народа къ прошлому; – тмъ временемъ, самовластное правленіе, которое будетъ продолжать располагать по своему силами и судьбой Франціи, подстрекаемое оппозиціей на военный деспотизмъ и на войну съ Европой, – вотъ окончательный и непремнный результатъ выборовъ 1862–64 год., результатъ, доказанный фактами, цифрами, фамиліями, газетными статьями и признаніями выборныхъ оппозиціи.
Да, безъ сомннія, парижане – народъ самый бойкій и остроумный; но при этихъ рдкихъ качествахъ у него, по счастью, развита удивительная способность самоотреченія и противорчія; не будь у парижанъ этой способности, пришлось бы въ нихъ отчаяться. Недолговчны дти съ бойкимъ умомъ.
IV. «Пусть будетъ по вашему», скажутъ мн. «Революція 24 Февраля, государственный переворотъ 2 декабря и вс слдовавшія затмъ событія были для народа, безспорно, страшнымъ несчастіемъ – несчастіемъ,
И эту иллюзію, эту послднюю мечту приходится мн разсять. Нтъ, говорю я, возвратъ къ систем 1830 года и ко всякой ей подобной – къ конституціонной монархіи или мщанской республик, – такъ же невозможенъ, какъ и возвратъ къ феодальной систем 1788 года. Не забывайте же, что при всеобщей подач голосовъ намъ приходится имть дло не съ одной только крупной и мелкой буржуазіей, съ ея завтными политическими цлями и неизмнными экономическими правилами. Не забывайте, что передъ нами стоитъ толпа, та февральская толпа, которая чувствуетъ свое отчужденіе отъ буржуазіи и громко заявляетъ передъ ней и противъ нея свою волю, свои интересы и желанія. Эта толпа исповдуетъ иную экономическую вру и уже явно стремится къ тому, чтобы поглотить и уничтожить старое среднее сословіе. Хотя эта толпа не уметъ еще создать для себя особую конституцію, согласную съ своими экономическими и соціальными врованіями, но она все-таки, рано или поздно, создастъ ее. Мало того: въ политическихъ вопросахъ рабочая масса расходится съ конституціонной буржуазіей несравненно боле, чмъ въ вопросахъ о труд, ассоціаціяхъ и задльной плат. Будьте уврены, что если эта масса провозгласила сначала вторую имперію, a затмъ неожиданно обратила часть своихъ силъ на сторону оппозиціи, то она сдлала это вовсе не изъ доврія къ ней, а просто съ досады на императорское правительство, которое обмануло ея надежды. Придетъ время, когда деревенскіе и городскіе работники узнаютъ и поймутъ другъ друга – и тогда услышите нежданныя новости.
Подумайте еще разъ о томъ, что рабочій народъ во Франціи добивается капитала и собственности; и этого народа нельзя уже согнать съ политической сцены, и этотъ народъ искренно ненавидитъ вс мщанскія учрежденія, какими бы конституціями они ни заявлялись, въ какія бы династіи ни воплощались. Ни конституція 1830, ни 1848, ни 1852 годовъ, ни династія орлеанская или наполеоновская – ничто не по душ народу.
И такъ, повторяю: вамъ нельзя ни стоять на мст, ни отступать; единственное спасеніе – идти впередъ, рука объ руку и по указанію той самой толпы, силу которой вы уже знаете, но не знаете еще ея мысли. Вотъ почему я утверждаю, что выборы 1863–64 годовъ – настоящій ударъ обухомъ по голов, и положеніе длъ, созданное этими выборами, – такая темная яма, въ которой не видно ни зги, и гд не узнаютъ себя ни демократія, ни оппозиція, ни правительство. Появленіе народа на выборахъ ошеломило всхъ и все перепутало. Правительство ожидало имть дло съ одной лишь либеральной и парламентской оппозиціей. Въ свою очередь, эта оппозиція воображала только воевать противъ политики правительства. И что же вышло? Оказалось, что и оппозиція, и правительство, нежданно, негаданно, увидли вдругъ передъ собой тотъ самый роковой соціальный вопросъ, который считали давно погребеннымъ.
Вотъ почему теперь оппозиція не можетъ воспользоваться своей побдой; вотъ почему и правительство не въ состояніи упрочить своего значенія даже путемъ реформъ и уступокъ.
Партія дйствія и государственные люди демократіи создали ту отчаянную чепуху, о которой, кажется, мало думаютъ, a мене всего беспокоятся. Что будетъ, то будетъ!
Да, ничто такъ не отважно, какъ невжество…
Читатели! будьте уврены пока въ одномъ: намъ не избжать затрудненій и грозящихъ бдъ ни невденіемъ, ни отрицаніемъ, ни смхомъ; рано или поздно, волей–неволей, намъ придется поразмыслить кой о чемъ.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Развитіе рабочей идеи. – Созданіе экономическаго права.
ГЛАВА I.
Политическая способность и ея условія. – Способность дйствительная и законная. – Сознаніе и идея.
Съ вопросомъ о представительств рабочихъ, ршенномъ отрицательно, тсно связанъ вопросъ о политической способности работниковъ или, употребляя боле общее выраженіе, народа. Способенъ ли народъ, которому революція 1848 предоставила право голоса, быть судьею въ политическихъ вопросахъ, т. е. во первыхъ, можетъ ли онъ составить по вопросамъ, занимающимъ общество, свое самостоятельное мнніе, сообразное съ его выгодой, его положеніемъ и его будущностью? во вторыхъ, можетъ ли онъ произнести по этимъ вопросамъ, подлежащимъ прямо или косвенно его суду, основательный приговоръ; наконецъ, въ третьихъ, способенъ ли онъ опредлить исходную точку своихъ дйствій, выразить свои идеи, взгляды, надежды и привести въ исполненіе свои планы?