Французский квартал
Шрифт:
— А вы сейчас, как я понял, заведуете его делами? Джек нахмурился.
— Ну.
— Мы так и знали. Он говорил нам, что если что…
— А зачем он вам это говорил?
Уолт на время замолчал, и Джоан приняла у него эстафету.
— Ну как… чтобы мы знали, куда обратиться… в случае чего…
— Конкретнее.
Старик Рид вновь смял в руках шляпу.
— Да собственно, ничего такого. Просто… ну, словом, Эррол действительно обещал выделить нам содержание, и мы хотели бы прояснить вопрос с его завещанием.
Селина
— Что-что? — тихо переспросил Джек.
— Мы хотели бы присутствовать при его оглашении. Я уверен, Эррол предусмотрел это, — промямлил старик Рид.
ГЛАВА 12
Интересно, каково это — быть любимой Джеком Шарбоннэ?..
Селина отвела глаза в сторону и стала усиленно делать вид, что рассматривает витрины закрытых магазинов, мимо которых они проходили. Странная мысль эта явилась как всегда неожиданно и застала ее врасплох. Но хуже другое — то, что эта мысль в последнее время стала являться к ней все чаще и чаще.
— Моцион — хорошее и очень полезное упражнение для беременных женщин, — проговорил Джек. — По крайней мере я так считаю. Разумеется, без перенапряжения. По крайней мере я так считаю. И не в жару. Но нормальные вечерние прогулки вроде этой должны войти в вашу привычку. Конечно, одной гулять вам не стоит. По крайней мере…
— Ты так считаешь?
— Что? А… ну да.
Когда Джек принимался читать лекцию, остановить его, прервать или хотя бы просто вставить слово было нелегко. Поэтому Селина слушала в основном молча.
Проводив утром тех несносных и жадных стариков, он сообщил, что ему нужно отлучиться. Но перед самым уходом пристально взглянул на нее и вполне серьезно предложил заглянуть вечером к нему домой. Он мотивировал это необходимостью спокойно обсудить план действий на ближайшие недели и добавил, что на Шартр-стрит им никто не помешает. Его тихий и уверенный голос подействовал на Селину почти гипнотически, и ей даже в голову не пришло отказаться. Поэтому она просто дважды кивнула. Один раз после его предложения, а второй — после того как он сказал, что вечером за ней зайдет.
— По-моему, тебе уже давно пора браться за ум, Селина.
Она обошла мальчишку в широченных джинсах, который танцевал на тротуаре под ритмичную музыку, лившуюся из пузатого магнитофона. Джек обнял Селину за талию. Она вновь торопливо опустила глаза. Сильный, красивый мужчина оказывал ей знаки внимания, почти ухаживал за ней, и все настолько естественно… Конечно, будь на ее месте любая другая, он сделал бы то же самое, но Селина тем не менее испытывала такие чувства, которые. , казались ей непозволительной роскошью.
Джек был заботлив.
И ей это нравилось.
— Ты меня слушаешь? Улавливаешь, о чем я тут распинаюсь?
— О том, что мне давно пора браться за ум? Это ты насчет
— Я о режиме, который ты должна соблюдать, чтобы ребенок родился крепкий и здоровый. Пять с половиной месяцев — это сколько недель?
Господи, хоть бы постеснялся…
— Около двадцати двух.
— Ты должна быть больше. Мне так кажется. Что сказал доктор Ал по этому поводу? Что все в пределах нормы?
— Да.
— Ты слишком активна для такой стадии беременности. Почему тебя тогда стошнило?
— Дурнота — обычное явление у беременных женщин. Некоторые испытывают ее на протяжении всего срока, но в тот вечер мне стало плохо из-за всяческих переживаний. Я до сих пор еще не оправилась. Но не беспокойся, я постараюсь, чтобы этого больше не случилось ни в твоем присутствии, ни вообще на людях.
Они повернули за угол и оказались на Шартр-стрит. Джек достал из кармана ключи, отпер дверь и пропустил Селину в маленькую прихожую. Селина поднялась по лестнице первой и едва не налетела на верхней ступеньке на худую маленькую женщину.
— А вот и Тилли, — проговорил Джек. — Знакомься, моя коллега. Селина Пэйн. Помнишь, она уже к нам приходила. Селина, а это Тилли, моя правая рука в доме и лучшая подруга Амелии.
— Очень приятно, мэм, — сказала Селина. Тилли хмыкнула.
— Как Амелия, в порядке? — спросил Джек.
— В порядке, насколько это можно сказать про забытого отцом, одинокого ребенка!
Селина, неловко улыбнувшись, взглянула на Джека. Тот лишь лукаво усмехнулся.
— Если Амелия Элиза Шарбоннэ является забытым всеми, одиноким ребенком, то, признаюсь, ей весьма ловко удается скрывать это. Я наконец дома, Тилли, спасибо, что подстраховала меня. Не смею больше отнимать у тебя время.
Тилли достала очки из одного кармана своего цветастого платья и карманное Евангелие из другого.
— Я буду на кухне, если что, — проговорила она строго и, скользнув глазами по Селине, веско добавила: — Почитаю!
— Слышать ничего не хочу! — воскликнул Джек весело, подмигнул экономке и добавил: — Ступай домой. А то не выспишься.
Тилли несколько секунд молча рассматривала обоих, а потом повернулась и ушла. Когда звук ее шагов затих, Джек проговорил:
— Без нее я не справился бы. Замечательная женщина. Я часто отсутствую, но за дочь всегда спокоен, потому что она в надежных руках.
— Да, хорошо, когда не надо беспокоиться за ребенка. Но мне показалось, что Тилли без особого восторга отнеслась к моему приходу.
Джек рассмеялся и, пройдя вперед, открыл дверь кабинета.
— Она считает нас с Амелией членами своей семьи. Реализует на моей персоне свой материнский инстинкт. Ну, заходи смелее.
Селина переступила порог комнаты и, увидев Амелию, вздрогнула от неожиданности. Девочка сидела в том же кожаном кресле, как и в прошлый раз, прижимая к груди большую лягушку.