Французский поцелуй
Шрифт:
Лицо Чана по-прежнему ничего не выражало, только, пожалуй, стало еще больше скучающим. Будто он смотрел летний повтор телепередач.
— Совсем даже наоборот, ничего у тебя нет, — сказал он. Очень важно для спасения престижа, чтобы теперь, под конец, показать, насколько он важен, подумал Сив. — Потому что ты не знаешь ровным счетом ничего. Ты изучаешь путепровод, а не знаешь даже, где его начало, а где конец.
Сив бросил косой взгляд на китайца, с таким невозмутимым видом сидящим перед ним, и подумал, что уж он выжмет из него все, что надо. Уж это как пить дать.
Сделав
— Ну ладно, — сказал он, глядя на Дракона в упор, — если ты не хочешь говорить, придется поговорить с твоей сестрой.
Чан не пошевелился, но глаза его из пустых стали каменными.
— Сестра у меня действительно есть, — сказал он. — Сейчас она живет в Гонконге.
— Да ну? — удивился Сив. — В Гонконге? А, может, все-таки в пентхаузе на крыше дома номер один по Грин-стрит, что в Сохо? И, случайно, ее не Ки Шен Сонг ли зовут? На этой неделе она называет себя художницей, а на прошлой была фотомоделью, а на позапрошлой — танцовщицей. И еще она — как это называется? — экстрасенс и прорицательница?
— Не знаю, о ком ты говоришь, — угрюмо промолвил Чан. — Моя сестра Ки живет в Гонконге. Я к ней езжу четыре раза в год.
— Ну что ж! — сказал Сив, выходя из тени. — Ты действительно ездил в Гонконг четыре раза в год, да только не за тем, чтобы проведать сестру, потому что она давно живет здесь, Дракон. А в Гонконге ты встречался со своими поставщиками в промежутке между изнурительными сессиями на квартире своей любовницы, ослепительной Кван.
— Побереги это до суда, — усмехнулся Чан. Если он и удивился тому, что Сиву известно имя его любовницы на другом конце света, то ему это удалось хорошо скрыть. — Я имею в виду, если тебе что-нибудь удастся доказать.
— На суде, — сказал Сив, — я представлю Ки Шен Сонг собственной персоной, потому что я собираюсь привлечь ее по твоему делу, и не как свидетельницу, а как ответчицу. Мы у нее нашли шесть унций кокаина — чистейшего, отборного — и ей самой нелегко придется, Дракон. Ну, так что ты на это скажешь?
— Ты, мусор! — закричал Чан. — Моя сестра ничего общего не имеет со всем этим!
— Она красивая женщина, — великодушно признал Сив. — А ты знаешь, что в тюрьме делается с женской красотой? Она тает, как воск. Тюрьма разъедает ее, как серная кислота. — Сейчас он удвоил внимание, поскольку ему впервые удалось вызвать кое-какую реакцию у Дракона и он хотел выдавить из этого как можно больше.
— Что ты мне такое говоришь?
— Что? — переспросил Сив. — А то, что Ки Шен Сонг у нас сидит здесь, в участке. — Он невесело рассмеялся. — Но как такое может быть? Она ведь в Гонконге, не так ли?
— У вас нет права задерживать мою сестру, — продолжал возмущаться Чан.
— Эка ты разошелся! Да у тебя никак остались еще кое-какие человеческие чувства! — удивился Сив. — После того, как ты ухлопал трех полицейских.
— Они ворвались ко мне в дом, — оправдывался Чан, но, характерно, что тон его голоса изменился: стал из агрессивного жалобным. — Человек в моем положении должен иметь телохранителей. А эти полицейские сами виноваты. Они вломились с пистолетами наизготовку,
— Ну, а шестнадцатилетнюю девушку, что ты изувечил? Она тоже ворвалась к тебе, угрожая пистолетом? — продолжал гнуть свое Сив. — Нет, не могу поверить я, что у тебя есть человеческие чувства.
— Вы никогда не сможете доказать, что Ки имеет что-либо общее с моим бизнесом, — сказал Дракон, силясь показать, что его вовсе не задело то, что сообщил ему Сив.
— Увидимся на суде, Дракон, — сказал Сив, бросая смятый бумажный стаканчик из под кофе в привинченную к полу корзину для мусора.
Прежде чем он успел вызвать охранника, чтобы тот открыл дверь, Чан пробурчал:
— Не цепляйся к Ки. Ты дорого заплатишь за то, что втягиваешь ее в это дело.
— Это что, угроза? — осведомился Сив, стуча в стальную дверь. — Если это так, то считай, что забронировал себе билет в Пэлукавиль. И обратного билета тебе не потребуется.
Сив оставил Чана наедине с собой, чтобы дать ему возможность переварить информацию, и зашел в соседнюю комнату, где сидела Диана, наблюдавшая за ними во все время разговора через двустороннее зеркало.
— Это называется чистейшей воды блефом, босс, — сказала она. — До такой степени откровенным блефом, что меня здесь чуть не стошнило. — Она проследила за ним глазами, когда он шел к поцарапанному металлическому столику, на котором стояло нечто, напоминающее термос с горячим кофе. — У нас нет ничего против его сестры. Единственное, что мне удалось заметить, когда я последовала за ней в женскую уборную, так это то, что она шумно выясняла с кем-то отношения. Это даже нельзя было классифицировать как нарушение общественного порядка.
— А что ты так всполошилась? Главное, это сработало. — Сив взял бумажный стаканчик из припасенных на этот случай и высящихся стопкой рядом с термосом. — Боже, ты ведь сама видела, как он задергался! Впервые удалось его так поддеть. — Он налил себе еще кофе. — Сейчас я вернусь к нему и добью начатое дело. — Он заметил неодобрительное выражение в ее глазах и остановился. — А что?
— Как насчет его адвоката? Если бы он был здесь во время вашего разговора, он бы не позволил тебе...
— А пошел бы он куда подальше, этот адвокат Чана! И еще подальше — сам Чан! Когда он стрелял в моих людей, когда он увечил ту девушку, чтобы добраться до меня, он поставил себя вне закона, он сказал свое адью всему человеческому роду. И ты напрасно растрачиваешь свои чувства на Дракона и ему подобных.
— Вот как? — глаза Дианы блеснули. — А какие чувства привязывают тебяк нему? Почему ты вообще лезешь в следствие? Не понимаю, что такое накатило на тебя, босс!
— Ладно, хватит! — огрызнулся Сив. — Ну а ты, почему ты не в Нью-Ханаане? Я ведь поручил тебе обхаживать нашего друга детектива Блокера.
— Я только что разговаривала с ним по телефону. — Она бросила на Сива такой взгляд, который не будь он так поглощен делом, заставил бы его сморгнуть. — Все будет передано тебе по факсу в течение ближайшего часа.