Французский шелк
Шрифт:
— Но я ведь могу прибегнуть к этому.
— Только потеряете время. Я вам уже сказала все, что знаю.
Он пристально посмотрел на нее.
— Так я понимаю, эта красная черта, выделившая дату приезда Уайлда в Нью-Орлеан, — чистое совпадение? Ее опять обдало жаром, кровь прилила к лицу.
— Да, я вспоминаю, что действительно подчеркивала это место. Могу объяснить почему. Читая заметку, я вертела в руках красный карандаш. — Она слегка пожала плечами. — Машинально и подчеркнула.
Кассили быстро доел свой сандвич и отставил пустую тарелку.
— На первый взгляд все это чертовски логично. Я имею в виду ваше объяснение, мисс Лоран. Такое впечатление, что вы все это заранее отрепетировали на случай, если папка вдруг попадет к нам в руки.
— Не выпьете ли чашечку кофе, пока фантазируете?
Его губы тронула легкая улыбка.
— Нет, спасибо.
Клэр отнесла пустые тарелки на кухню.
— Я думал, этим занимается Гарри, — как бы между прочим заметил он ей вслед.
— Да, обычно она. Но сегодня она с мамой на прогулке.
— Как удобно.
— Что вы имеете в виду? Какое отношение имеют прогулки моей матери к вашим поискам?
— Мне бы хотелось узнать от нее, где вы были в ночь убийства Джексона Уайлда.
У Клэр перехватило дыхание.
— Я не разрешу допрашивать мою мать, мистер Кассиди. Поймите меня правильно и не тратьте понапрасну силы и время. Мама не помнит, что произошло сегодня утром, не то что много дней назад. Если же она что-то и скажет, то это вряд ли будет ответом, заслуживающим доверия. А любое давление на нее лишь усилит ее депрессию, и я этого не допущу.
— Не думаете же вы, что ваши хлипкие доводы устроят нас с Гленном в качестве вашего алиби.
— У вас все равно нет выбора, — ответила она, слегка поморщившись при упоминании имени Гленна. — Вам придется довольствоваться моими словами. Так вот: в ту ночь я была дома.
— Вы совсем не выходили?
Холодный блеск его глаз смутил Клэр. Она нервно отбросила со лба упавшие пряди волос.
— Возможно, выходила. Но если и так, то буквально на минутку, ведь я не могу оставлять маму одну надолго, особенно ночью. Откровенно говоря, мистер Кассиди, я не помню. К датам я невнимательна.
Кассиди пристально посмотрел на нее, потом спросил:
— А где Ясмин?
— Она вчера вернулась в Нью-Йорк. — Как и предполагала Клэр, наутро после их стычки Ясмин была само раскаяние, просила о прощении. Подруги обнялись в знак примирения, вместе занялись уборкой, а потом усердно поработали над проектом нового каталога. Несколько раз Ясмин бросалась в свою спальню к телефону. Пару раз, до своего отъезда в Нью-Йорк, она не ночевала дома, возвращаясь на следующее утро подавленной и опустошенной. Но отношения Ясмин с ее женатым любовником касались лишь ее одной, и Клэр не вмешивалась.
У нее хватало своих проблем, и все они были связаны с человеком, который сейчас так внимательно смотрел на нее, напоминая ей чиновников муниципальной службы «Людские ресурсы», которые когда-то так же разглядывали ее, словно она была объектом для изучения психических отклонений в личности и поведении.
— Что
— Это рецепт тети Лорель, рецепт «Французского шелка». Кассиди недоуменно взглянул на Клэр.
— У меня никак не рождалось название для моего каталога, — объяснила она, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям. — Мы с Ясмин несколько месяцев ломали над этим голову, но так и не могли ни на чем остановиться. Однажды холодным, промозглым днем мне вдруг ужасно захотелось шоколадного пирога, и я начала перебирать коробочку с рецептами тети Лорель. Наткнувшись на это название, я тут же поняла, что нашла именно то, что нужно. Тетя Лорель была очень довольна, узнав, что я назвала свою фирму по ее рецепту. — Взгляд Клэр омрачился. — Всего через несколько недель после этого она умерла.
Подойдя поближе, Кассиди прочитал:
— «Постепенно добавляйте сахар и ваниль в приготовленную смесь масла и расплавленного шоколада, все время потихоньку взбивая ее». Звучит вкусно.
— Это на самом деле вкусно. Мягкий, нежный, обволакивающий язык крем — я хочу, чтобы и мое белье, соприкасаясь с обнаженным телом, рождало такие же богатые, чувственные эмоции. Само название располагает к какому-то внутреннему комфорту, желанию потворствовать своим капризам.
Замолчав, Клэр вдруг заметила, что они как-то сблизились в этот момент — оба безмолвные, неподвижные; он всматривался в ее рот, глаза, и, если слух его был столь же острый, сколь и зрение, он наверняка слышал биение ее сердца.
Кассили прокашлялся, словно намекая, что молчание затянулось.
— Вы с Ясмин состоите в любовной связи? Вопрос обрушился как снег на голову. Ошеломленная, Клэр уставилась на Кассиди — рот раскрылся, глаза округлились от изумления.
— С чего вы взяли?
— Итак, я задал вопрос. — Когда же она начала хохотать, он сразу помрачнел. — Уайлд вел шумную кампанию за нормальные сексуальные отношения, и ему здорово доставалось за это от сексуальных меньшинств.
— Понимаю. Так вы думаете, он числился моим врагом по двум пунктам сразу? — весело спросила она. — Честно говоря, я смеюсь не над вами, мистер Кассиди. Я лишь представила себе, как Ясмин отреагировала бы на ваш вопрос. Вы разве не читаете бульварную прессу? У Ясмин были толпы любовников — и сплошь мужчины, что и принесло ей заслуженную репутацию роковой женщины.
— Здешние декорации натолкнули меня на эту мысль, вот в чем дело.
— А что именно? — с искренним любопытством спросила Клэр.
— Я здесь уже второй раз и до сих пор не увидел ни одного мужчины. Все работники, кого я здесь видел, — женщины. Они и ящики пакуют, и погрузчиками управляют. Что вы имеете против мужчин?
— Ничего.
— Вы замужем?
— Нет.
— А были?
— Нет.
— Помолвлены? Поколебавшись, она ответила:
— Нет.
Он поднял вверх указательный палец, словно уловив в ответе ложь.