Французский шелк
Шрифт:
— Да, он променял одного деспота на другого.
— Точно. И теперь, чтобы избавиться от Ариэль, он выставляет ее в роли убийцы. Или, может быть… — Теперь, когда открылось новое русло в расследовании, в голову стали приходить свежие идеи. — Может быть, они сговорились убрать Джексона. А уж потом, по причинам, которые я только что перечислил, Джош превратился в Иуду.
— Во всяком случае, звучит правдоподобно. Ты это обсуждал с Гленном?
— Нет еще, но он будет вне себя от радости. Он ведь все время твердил, что это дело рук или Ариэль, или Джоша. Я думаю, теперь
— Комиссар полиции в штаны наложит, если ты попросишь еще людей.
— Ты дал мне время до конца недели. Тони. Играй честно. Помоги нам. Договорись с комиссаром.
Кассили вернулся в свой кабинет, чувствуя себя так, словно открылось второе дыхание. Впервые за последние несколько дней в венах заструился адреналин. Теперь у Кассили была цель, новый план атаки. И он будет бороться, пока не исчерпает все возможности, в том числе и собственные силы.
Для начала он сделал серию телефонных звонков.
Кассиди не было нужды представляться, когда он набрал первый номер телефона. Он просто спросил:
— Ты все еще подкармливаешь новостями того тележурналиста?
Система осведомительства напоминала улицу с двусторонним движением. Прокуратура использовала те же источники, что и масс-медиа, зачастую намеренно подкидывая информацию, замешанную на полуправде или очевидном вранье. Кассиди говорил в трубку:
— У меня сегодня днем был долгий доверительный разговор с Джошуа Уайлдом. Он вышел из моего кабинета явно расстроенный. Пока все.
Затем Кассиди отдал распоряжение своему сотруднику проверить все городские агентства по прокату автомобилей.
— Найди, кто сдавал машину Джошуа Уайлду на неделе, когда был убит его отец. Мне нужно знать марку и модель, километраж, который он на ней наездил, и в каком состоянии ее вернул. Если это был автомобиль с голубым ковровым покрытием, его нужно немедленно пригнать в полицию на экспертизу.
— Спасибо.
— Может, ребята из лаборатории сумеют обнаружить частички запекшейся крови Джексона Уайлда, и тогда — удача! — появится настоящий подозреваемый.
Задача перед вами стоит простейшая, — инструктировал Кассиди лейтенанта полиции, руководителя группы слежки, которую Краудер все-таки выпросил у комиссара. — Джошуа и Ариаль Уайлд — персоны еще более заметные, чем проститутки на Бурбон-стрит. Упустить их из виду очень сложно.
Распределив обязанности, Кассиди устроился в своем кресле и облегченно вздохнул, преисполненный небывалого оптимизма. Что-то определенно должно было проясниться. Прежде не замеченная деталь обернется вещественной уликой против Джоша или Ариэль и отведет подозрения от Клэр. Со времени той неприятной ссоры в Роузшэрон он старался не думать о ней, но все бесполезно. Клэр не шла у него из головы — в памяти жили ее тело, нежные ласки, злые упреки.
Такое впечатление, что она открыла самые заветные тайники его души и разбередила потаенные чувства и помыслы. Клэр обвинила его в обмане и предательстве. В другой ситуации это могло бы оказаться правдой. В бытность свою адвокатом он проделывал еще и не такое,
"Я всего лишь выполняю свой профессиональный долг», — утешал он себя.
Но он знал, что все это лишь оправдание перед собственной совестью. Существовали некие этические пределы в защите подсудимого, отвергавшие ухищрения, к которым он зачастую прибегал.
Победа любой ценой — вот была его высшая цель, а не правосудие как таковое… и так продолжалось вплоть до того памятного процесса. Когда Клэр обвинила его в обмане и лицемерии, она и сама не знала, как близка оказалась к его прошлому. Но теперь он был уже не тем Кассиди. Теперь его задачей было привлечь преступника к ответу и упрятать его за решетку, откуда он уже не мог бы угрожать невинным людям.
Расследование дела об убийстве Уайлда в этом смысле не было исключением. Кассиди готов был на все, чтобы осуществить правосудие в отношении истинно виновного.
И помоги ему бог, чтобы этим человеком не оказалась Клэр Лоран.
"Нет, этого не будет, — упрямо твердил он себе. — Она невиновна. Женщина, такая теплая и отзывчивая в постели, не способна на хладнокровное убийство». Он тогда касался не только ее губ, грудей, бедер, живота. Он коснулся и ее души. И если бы она была отравлена, он бы это почувствовал.
Что бы ни думала Клэр, спал он с ней вовсе не для того, чтобы убедиться в ее виновности или невиновности. Их близость была неизбежна, как прилив. С первой же встречи этот поворот в их судьбах был предопределен.
Как только с Клэр спадет подозрение, он пойдет к ней и будет смиренно просить прощения за то, что ей пришлось пережить по его милости. В конце концов, она и сама не могла бы уважать его, если бы он не подходил столь серьезно к своим обязанностям. И, как только они попросят друг у друга прощения за нанесенные обиды, они вновь будут близки, предадутся своей страсти.
От одной этой мысли он почувствовал возбуждение, и оно вернуло его к реальности. Он уставился на телефон, горя желанием позвонить ей. Но нет. Она, наверное, еще злится на него. Лучше дать ей несколько дней, пусть остынет.
А тем временем он продолжит свои кропотливые поиски, стараясь найти то недостающее звено, которое свяжет воедино разрозненные факты и выведет на настоящего убийцу, освободив от подозрений Клэр.
Потому что она невиновна.
При виде груды нераскрытой почты, сваленной на ее рабочем столе, Клэр нахмурилась.
Здесь были и счета для оплаты, и письма, которые надо было рассортировать; выделялся конверт с яркой эмблемой Международного Красного Креста. У Клэр совсем не было сил браться за бумажную работу. Свою усталость и лень она связывала с напряженной поездкой. Пришлось слишком много работать в строгом графике, да еще при такой изнурительной жаре. Ей были необходимы несколько дней отдыха, и она действительно их заслуживала. Но вскоре Клэр поняла, что этот отдых не принесет облегчения и не решит ее проблемы.