Франкенштейн: Антология

Шелли Мэри

Наконец Чарли решил проблему, поставив гроб на попа и вывалив прадедушку на каминный коврик, где тот и улегся, точно надоевший приживал, выставленный законным хозяином из дому. Далее наш современный Франкенштейн запихнул в гроб части катка, подоткнул их угольными мешками и вернул крышку на место, прочно прикрутив ее. Теперь нужно только перенести старикашку в совмещенный сарайчик-лабораторию, устроить его поудобнее в бочонке с маринадом и оставить приобретать качества солонины.

Чарли взвалил упрямое тело на правое плечо и,

пошатываясь, двинулся по коридору.

Похороны прошли весьма успешно.

Их преподобие сказал несколько весьма лестных слов об усопшем, весьма смутив того, кто доподлинно знал, что именно готово к погребению.

— Не думайте, — произнес достойный пастор, — что мой старый друг в этом деревянном ящике. Поверьте, он отправился туда, где нет прожорливых могильных червей, нет тления и распада. Друзья, мы предаем земле то, что уже бесполезно; то, что честно исполнило свой долг и, в сущности, если можно так выразиться, отслужило свое.

Когда гроб опускали в могилу, Чарли едва кондрашка не хватила, поскольку он услышал, как один рабочий прошептал другому:

— Слышь, Гарри, а старикашка-то там перекатывается!

Но к счастью, выслушавший столь тревожную информацию лишь пожал плечами:

— Да ну, все эти задохлики одинаковые — скажешь, нет?

Дома все насладились шикарным ранним ужином с чаем, во время которого создалось впечатление, что проводы в иной мир — неприятная, но необходимая обязанность, после исполнения которой можно и побаловать себя. Дядюшка Джордж основательно нагрузился виски, постоянно подливая себе из стоящей на буфете бутылки, и двусмысленно подмигнул кузине Мэрион. Тетушка Матильда великодушно помогала тетушке Милдред расправляться с сосисками с пюре и вдохновенно инструктировала троюродную кузину Джейн, как разливать чай.

— Ты не украшение стола, так что можешь быть хотя бы полезной, — шутливо заметила она. — Нам сейчас нужно закинуть в себя что-нибудь погорячее, чтобы изгнать из жил кладбищенский холод.

— Все прошло весьма мило, — сказала двоюродная бабушка Лидия, накалывая на вилку вареную картофелину. — Его преподобие произнес чудную проповедь. Мне так понравилась та часть, где он говорил, что Артур не в гробу. Так возвышенно и так поднимает настроение!

— Попробуй маринованный лук, — предложила тетушка Матильда.

— Спасибо, дорогая, воздержусь, если ты не против. От него пучит.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание — лишь постукивали ножи и вилки да рыгал порой дядюшка Джордж. Затем кузен-седьмая-вода-на-киселе-из-бедных-родственников Даниэль, прошлую ночь проведший в кладовке, мрачно заметил:

— Он все еще здесь.

Чарли вздрогнул, а тетушка Милдред вспыхнула:

— О чем это ты? Кто все еще здесь?

Кузен Даниэль степенно кивнул с видом всезнайки, но информацию предпочел выдавать малыми дозами:

— Он. Прадед. Я слышал, как он бродил ночью.

Все

дамы завизжали то ли в настоящем, то ли в притворном ужасе, а кузина Мэрион побледнела как полотно, так что дядюшке Джорджу пришлось срочно проводить ее в лучшую спальню. Двоюродная бабушка Лидия озвучила свое возмущение:

— Как ты смеешь болтать такое! Как тебе только в голову пришло! Это неучтиво. Не говоря уже о том, что ты всех перепугал. Извинись немедленно!

Кузен Даниэль снова важно кивнул:

— Я слышал то, что слышал. Он глухо стучал, шлепал — и потом прошаркал по коридору. Попомните мои слова — он не упокоился.

Воспользовавшись разразившейся вследствие этих слов бурей, Чарли выскочил из дому, прошмыгнул в сарайчик и завалил бочку с рассолом грудой пустых мешков. Но прежде, однако, он заглянул внутрь. Лысая башка прадедушки уже обретала сходство с выдубленной кожей.

Тетушка Матильда пригласила на чай свою лучшую подругу Дженнифер Грандли.

— Чарли завел себе хобби, — заявила она с некоторым удовольствием. — Должна сказать, ему весьма полезно иметь интерес.

— У каждого мужчины должно быть хобби, — глубокомысленно заметила Дженнифер. — Чем же он увлекся, дорогая?

Тетушка Матильда хихикнула:

— Не знаю. Он такой скрытный и никого не пускает в старый сарай для инструментов. Это что-то связанное с выпиливанием.

— Работа по дереву, — кивнула Дженнифер. — Да, тут без пилы не обойдешься.

— И без топора тоже, — продолжила тетушка Матильда. — Я слышала, как он рубит, а еще — стук молотка.

— Наверное, Чарли делает книжную полку, — предположила мисс Грандли. — Или, может быть, миленькую прикроватную тумбочку. Нет-нет, он, верно, собирается удивить тебя чем-то необычным. Вроде ночной вазы с крышкой.

Тетушка Матильда нахмурилась — казалось даже, что она пытается думать.

— Но зачем тогда ему понадобилась иголка с ниткой? И двадцать ярдов медной проволоки?

Дженнифер покачала головой:

— Честно — не представляю, дорогая. Уверена, во время резьбы по дереву иголка с ниткой не требуется. По крайней мере, я так думаю. Но конечно, в Чарли всегда была этакая изобретательская жилка. Помнишь, как он однажды подбил свои ботинки кусками жареного мяса? Знаю-знаю, потом они немного попахивали, но нельзя не признать, что поступок его свидетельствовал об оригинальном уме.

— О да, он оригинален, — согласилась тетушка Матильда. — Ах, а вот и наш Чарли.

Чарли вошел в комнату и замер, уставившись на гостью. Одетый в заляпанный грязью комбинезон, он выглядел, как должен выглядеть любой гений, хотя в действительности выглядят они так довольно редко.

— Не садись на диван в таком виде, — велела тетушка Матильда. — Сперва подстели газету. Чем ты занимался?

— Избавлялся от излишков требуемого, — беспечно ответил Чарли. — Проще говоря — рыл яму.