Франкенштейн (илл.)

Шелли Мэри

Шел я только ночами, а. уже приближалась зима. То и дело выпадал снег, и ледяная земля холодила мне ноги. Но я шел и шел, я шел среди белой зимы. И с каждым шагом злоба моя против тебя разрасталась/

Так шел я, избегая населенных мест, я спал под открытым небом до самой весны. Достигнув границы Швейцарии, я понял, как соскучился по теплу, и теперь шел уже среди бела дня, но скрывался от людских глаз на лесных тропах.

Однажды такая тропа вывела меня к реке. Приблизясь к берегу, я услышал голоса. Я затаился за деревом, когда

мимо меня пробежала девочка. Она хохотала и, кажется, с кем-то играла в прятки. И вдруг она оступилась и упала в воду.

Быстрое течете понесло ее к стремнине. Ни секунды не мешкая, я бросился в воду, и мне, с немалым трудом, удалось ее спасти. Я понес бесчувственное дитя на берег и стал приводить в сознание, как вдруг кто-то — ее отец, я решил, — вырвал ребенка у меня из рук и бросился в лес со своей ношей.

Спасение тонущего ребенка.

Я было пошел за ним, но он остановился, положил девочку на землю и наставил на меня ружье. Прицелился. Несколько раз выстрелил. Я упал, корчась от боли, обливаясь кровью, раненный в плечо. Так меня отблагодарили за то, что я спас жизнь ребенка!

Несколько недель провел я в лесу, зализывая свои раны и горя жаждой мести. Наконец я настолько окреп, что мог продолжать свой путь.

Через два месяца, перед вечером, я дошел до густого леса под Женевой. Я был голоден, я устал, и, присев под деревом, я раздумывал, как мне тебя найти и как тебе отомстить.

В этих раздумьях я почти задремал, по тут хорошенький, милый мальчик выбежал из-за деревьев и побежал прямо ко мне. Искра надежды зажглась в моем сердце. Он маленький, он ничего не знает о красоте и уродстве, быть может, он не испугается меня, как пугаются взрослые, и мы с ним станем друзьями.

Награда за доброту.

Я подбежал и схватил его за руку. Едва он меня увидел, он закрыл глаза ручками и стал кричать. Я отдернул его ручки от лица и сказал ласково:

— Не бойся, я тебя не обижу.

— Отпусти меня, страшное чудище! — крикнул он. — Отпусти меня, не то я папу своего позову! Он важный человек, он тебя накажет. Его зовут Альфонс Франкенштейн!

— Франкенштейн! — завопил я. — Так ты из проклятого рода! Я им всем отомщу! Ты будешь первой моей жертвой!

Ребенок стал биться и кричать, он кричал мне страшные слова. Я взял его за шейку, чтобы утихомирить, но в ту же мину ту он уже лежал мертвый у моих ног. Тут-то я подумал, как тебе это будет больно, и я обрадовался!

Я разглядывал мертвого мальчика и увидел на шейке у него медальон.

Я раскрыл медальон и долго смотрел на прекрасную женщину на портрете. Нет, такая женщина никогда на меня не взглянет, подумал я, и снова вскипела во мне злоба.

Ненависть к тебе снова охватила меня.

Я оставил место убийство, не выпускал из руки медальона, и побрел в сторону Женевы. Скоро я увидел сарай. Там, на соломе, спала молодая женщина. На минуту меня обуял страх, что сейчас она проснется, увидит меня, мое уродство и тоже испугается. А потом еще чего доброго опознает во мне убийцу ребенка.

Я не мог знать наверное, будет ли она передо мной таким образом виновата, и тем не менее решил ее наказать. А потому я положил медальон ей в фартучный карман. Я знал — медальон найдут у нее в кармане и обвинят в убийстве.

А потом я прятался и таился в укрытии, пока не нашли тело мальчика. Скоро я узнал, что ту девушку обвинили в убийстве и бросили в застенок.

А потом я прошел всю Женеву и спрятался в горах, ожидая, когда судьба сведет нас с тобою лицом к лицу. И сейчас наконец настал этот миг!

В сарае спала молодая женщина.

ГЛАВА 14. Роковое обещание

«Чего ты хочешь?»

Он кончил свой рассказ, смотрел на меня и ждал ответа.

Я был смущен. Конечно, я возмущался его преступлениями, но ведь и жалел его, потому что все, не исключая меня самого, так жестоко с ним обходились.

Я заглянул прямо в желтые, жуткие глаза и спросил:

— Ну вот, мы с тобою встретились лицом к лицу, и чего же ты от меня хочешь?

— Я хочу иметь друга… кого-то, кто не пугался бы моего безобразия… кто был бы также безобразен, как я… кого-то, кто понимал бы меня и любил. Я хочу, чтобы ты создал этого друга… создал жену для меня точно так же, как создал меня самого.

Я был вне себя.

— Никогда! — крикнул я. — Никогда не стану я больше создавать безобразное и злобное существо, творящего такие же мерзкие преступленья, как ты. Грози мне, пытай меня, мучай, терзай — никогда я такого не сделаю!

— Я вовсе не собирался тебя терзать и тебе угрожать, — сказал он спокойным голосом, — я хотел тебя убедить. Пойми, пожалуйста: я пытался любить моих собратьев, но они отвечали мне только злобой, ненавистью, страхом, как и ты сам.

— Но нет… я не могу… Я не стану делать то, чего ты требуешь!

Тут монстр разозлился и стал корчить рожи, непереносимые для взора человеческого.

— Клянусь, я погублю тебя, как ты меня погубил, если ты не исполнишь моего требования! — завопил он.