Франкфурт 939
Шрифт:
– То есть ничего полезного ты не узнал?
– От Культа нет, но Адалар кое-что прояснил.
– Ты и ему растрепал?
– Он давний адепт Культа, многое знает. Он помог.
– Чем?
– Рассказал интересную историю. Двенадцать лет назад, когда вы были в Лотарингии, здесь, во Франкфурте, перебили почти всех членов Культа. Их заперли и подожгли дом.
– Да-да, помню.
– Человек пять уцелело – Арнульф, Руперт, Адалар…
– Да я понял. Дальше.
– Мой предшественник – царство ему небесное – нашёл виновных.
– Крысы. Я
– Они сдали своих, десять голов мы срубили, но главного так и не поймали, тот сбежал из города. Его звали Манфред.
Герцог Эбергард потянул пальцы к бороде.
– Думаешь, гвардеец тот самый Манфред?
– Не знаю, но нервные перешёптывания начались, едва я произнёс имя. Тут же меня спровадили.
– Гвардеец говорил, что раньше жил во Франкфурте, – вспомнил Гунтрам.
– Тогда понятно, откуда Генрих узнал про Культ и где начать поиски, – сообразил Эбергард.
– Но не ясно, как во всё это вписывается Пипин.
– Пипин? Брат Пипин, которого ищет храмовник? – поинтересовался Бернард.
– Да.
– Мы ведь о языческом культе говорим. Двенадцать лет назад крысы тоже не по своей прихоти пожар устроили. Их священник надоумил. Бандиты очень набожный народ.
– Пипин знаком с Генрихом, – напомнил герцог.
– Руперт-то адепт Культа. Ему какой прок? – спросил Гунтрам.
– Хочет спасти парню жизнь. Сам говоришь, тот за ним хвостом таскается. Привязался к нему викарий. И тут узнает, чем этот кретин ночью занимался, решил вразумить, а Пипин сбежал.
– И викарий послал постороннего? Рене не из Культа.
– И что? Мы с тобой тоже. Да и кого ещё ему послать? Чёрт, Гунтрам, завязывай, от твоих теорий уже голова кругом. Всё, что мы знаем – гвардеец ищет Культ, а они его. Чем это чревато?
– Они его убьют, Генрих огорчится.
– Хотите помешать? – испуганно поинтересовался Бернард.
– Нет! Мы ведь знать не знаем об опасности! Пусть гвардеец сам разбирается, – сердито ответил герцог. – Где он сейчас? Ну? Что молчишь?
– Мои люди его потеряли. Он устроил драку в таверне в рыбацком квартале и улизнул, – нехотя пробубнил капитан стражи и опустил глаза. Увидел сколько складок на тунике и хотел расправить, но благоразумно сдержался.
– Тебе хоть что-то можно поручить? Ты вообще способен исполнять приказы?
– Я многим обязан Культу и не мог поступить иначе. Я решил…
– Решил? У нас тут не тинг 17 , решения принимаю я, а ты исполняешь.
Эбергард не кричит. Голос его – спокойный и ровный, но злой – режет нервы без всякого крика.
– Скройся с глаз.
Бернард поклонился и вышел из кабинета.
– Мне бы с ним переговорить.
– Иди.
– Гунтрам, – уже у дверей окликнул его герцог, – не смей его успокаивать. А ещё лучше намекни, что он так скоро поста лишится. Пусть задумается, кому хранить верность.
17
Тинг –
– Конечно.
Ну и дал он галоп. Гунтрам заметил Бернарда на первом этаже, у выхода. Позвал, но капитан стражи не остановился, вылетел во двор и едва не сбил Варина. Ни слова не сказал, помчался дальше, слушая о себе гадости. Ругань старого брезгуна привлекла внимание. Отвлеклись солдаты, рубившие чучела тупыми мечами, кузнец и его подмастерье решили передохнуть и послушать – а вдруг дойдёт до ссоры, – с кухни вышла кухарка с тазиком пирогов, да так и замерла в проходе, и только конюх, не обращая внимания, тащит к стойлам сено.
– Да стой ты, – Гунтрам схватил его за плечо.
– Что тебе? – сорвался Бернард.
Гунтрам не любит привлекать внимание, пусть и немногим ранее раскидывался курами на главной улице. Зато потом эффектно скрылся. Растворился в толпе, смешался с массой. Вот и сейчас ему неловко оттого, что все пялятся. Ни одна уважающая себя тень не притягивает взоры.
Оттащил Бернарда в тёмный угол. Да, так лучше. Капитан стражи вырвался и самое время поправить тунику.
– Говори уже, что нужно.
– Эй! На мне злобу не вымещай, я тебе ничего не сделал.
– Да? А чей был совет «поступай, как знаешь»?
– Ты разрешение на глупость спрашивал, чтобы потом на меня ответственность переложить, так что ли? Я не советовал тебе идти наперекор герцогу Эбергарду, а после оправдываться.
– Вот такой я человек – не могу поступить вопреки совести.
– Засунь совесть куда подальше, она тебя погубит.
– А как же вся та чушь про признание своих недостатков?
– Признаваться надо себе, а не другим. Герцогу Эбергарду нет дела до твоей совести.
– То есть с собой честен, а всем остальным врать?
– Сам решай, кому, что и сколько сказать. Бернард, нет идеального совета для всех случаев сразу. Жизнь – слишком сложная штука, чтобы обойтись одним единственным правилом. Особенно здесь, – Гунтрам указал на палаты лорда.
– Ладно, мне надо отдохнуть, пока нет дел. Всю ночь не спал, уже ни черта не соображаю. Буду в казарме.
– Погоди, – придержал его Гунтрам. – Я велел страже отчистить улицы от телег. Думал, герцог Эбергард одобрит.
– Не одобрил?
– Нет.
– Ах вот как оно нужно. Теперь твой совет чуть понятней. Передам парням, чтобы расслабились.
На втором этаже столкнулся с назойливой бургундской мухой. Не повезло. Он ведь почти мимо прошёл, но увидал на лестнице Гунтрама и остановился, замер с поднятой ногой, как идиот.
«Иди дальше!»
Нет, шаг назад.
– По-твоему, это смешно? – зажужжал он.
– Я всё уладил.
– Что? – малолетний лорд аж потерялся от неожиданности.