Франсуаза, или Путь к леднику
Шрифт:
– Автора!
– закричали из зала.
Оба актера жестами рук указали в третий ряд. Бородатый автор нерешительно поднялся с места, испуганно кивнул и быстро сел.
Адмиралов посмотрел на Крачуна - тот был очень доволен.
– Сейчас будет фуршет, - сказал Крачун.
– Не будем задерживаться.
41
После капустника полагался фуршет.
– Идем, идем, - звал Адмиралова психотерапевт
В одном потоке с известнейшими психотерапевтами города и гостями праздника Адмиралов двигался в соседнюю залу.
Там были выстроены П-бразно столы.
Стояли пластмассовые стаканчики и пластмассовые рюмки.
Участники фуршета приступили к действию.
Все было, как обычно, когда фуршет.
– Идем. Я познакомлю, - Крачун повел Адмиралова знакомиться с автором пиесы.
Автор пиесы стоял в обществе трех психотерапевтов, одним из которых была дама. Все, включая даму, держали по рюмке или по стаканчику водки, а дама кроме того держала тарелку с бутербродами. Один из психотерапевтов говорил:
– Но с точки зрения профессиональной у меня, конечно, есть замечания. Синдромы так не описываются. Неужели вы думаете, что достаточно одного примера, чтобы...
– Роман, - воскликнула дама, - не будь занудой. Кстати, я хотела спросить вас, - обратилась она к драматургу, - откуда вы знаете о синдромах Обломова?
Вместо ответа драматург многозначительно погладил бороду.
– А еще есть синдром барона Мюнхгаузена, а еще есть Алисы в стране чудес, а еще есть Александра Дюма, - перечислял второй психотерапевт, загибая пальцы.
– Александра Дюма нет такого, - сказала дама, - это ты сам придумал
– Помилосердствуйте, - снова заговорил первый, критически настроенный психотерапевт (Роман).
– Вся эта систематика уже давно устарела. В международной классификации...
– Лучше бы ее не было, этой международной, - сказал третий и призывно приподнял рюмку.
– Ну-с...
Возможно он хотел произнести тост, но ситуация позволяла и без тоста.
– Подождите, - поспешил вмешаться Крачун, - мы с вами. Знакомьтесь, это Андрей Андреевич Адмиралов, он книгу детских стихов написал.
– О!
– сказала дама, изменив направление руки: она уже почти чокнулась с автором «Третьего синдрома», но в последний момент предпочла подарить первый чок Адмиралову.
Все почокались и без лишних слов опрокинули.
Дама протянула тарелку, и все взяли по бутерброду.
– И потом, посмотрите на этих американцев, - сказала дама, - они уже нарциссизм нормой считают. Расстройством не признают психопатологическим.
– На очереди педофилия, - сказал второй.
Все посмотрели на Адмиралова.
– Прочтите стихотворение, - попросил критически настроенный психотерапевт.
– Не вижу детей, - сказал Адмиралов.
Его ответ всем понравился.
Дама решила похвалить драматурга:
– Ваша
Драматург опять промолчал, только слегка наклонил голову и коснулся в очередной раз бороды.
– Профессионал, - согласился с коллегой Крачун.
– Он и для нашего центра помощи исключительного качества вещи писал. Даже рекламой называть не хочется.
– Для кого я только не писал, - сказал драматург.
– Я и для стоматологов писал, и для остеопатов...
– Для остеопатов что именно?
– встрял Адмиралов.
– «Проблема 24» это не ваша идея?
– Моя! Это я такой бренд для их комплексных программ придумал - «Проблема 24». По числу позвонков за исключением крестцовых и копчиковых.
– Причем семь это шейные позвонки, - сказал Адмиралов.
– Справедливо, - сказал драматург.
– а двадцать четыре - наиболее вероятный возраст появления первых проблем.
– То есть вы в остеопатии разбираетесь?
– Хуже, чем в психотерапии. Но... в общих чертах.
– Невероятно. А про пиявок вы не писали?
– Писал. И не один раз.
– «Любовь и кровь» - это не ваше?
Драматург напряг память.
– «Пиявка хорошо присосалась. Значит, она вас полюбила», - напомнил Адмиралов.
– Ну как же, я помню, а вы нет?
Драматург тоже вспомнил.
– «Пусть пьет на здоровье за ваше здоровье»! Помню, помню! Мое! Но вы- то откуда знаете? Лечились?
– Было дело, - сказал Адмиралов.
– Вот ведь как на свете одно с другим связано!
Драматург ликовал.
– «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой!» - радостно пообещал Крачуну торжествующий драматург.
– Образцовые тексты, - согласился Крачун.
– Суггестивные. Нейролингвисту, будь он хоть трижды специалистом, так не написать никогда. Помните, про зубы писали? Я прочитал, чуть в поликлинику не помчался, ей-ей!
Тем временем критически настроенный психотерапевт уже вел параллельную беседу с толерантной дамой и своим коллегой. А тут еще и новый психотерапевт подошел, со своей рюмкой, - число членов кружка превысило критическое значение, компания, как это бывает на фуршетах, немедленно распалась на две. Вновь пришедший занял место драматурга, а тот вместе с Адмираловым и Крачуном спонтанно подался поближе к столу, не прекращая общения.
– Хотите сюжет?
– спросил Адмиралов.
– Представьте себе, некий психотерапевт, ну вот для наглядности он, - кивнул на Крачуна, - исследует непростые отношения своего пациента с его болезнью, ну что ли, с дефектом... у него там что-то вписывается в какую-то систему, складывается в какую-то картину, он хочет этот случай с чем-то там обобщить и описать, как новый синдром...