Франсуаза, или Путь к леднику
Шрифт:
Мысли Дины грозили развиться в самых неожиданных направлениях, но тут Константин Юрьевич заставил Дину сосредоточиться. Он показал ей дипломы. Свои. Он был членом академий, ассоциаций и обществ. Преимущественно международных.
– А теперь вы расскажите.
– О чем?
– Как о чем? Об особенностях поведения вашего мужа.
Дина не знала, с чего начать; психотерапевт подсказал:
– У вашего мужа межпозвоночная грыжа.
– К сожалению, да.
– Расскажите сначала о муже, потом о грыже, а потом, как вам это видится вместе и по отдельности - с точки зрения их восприятия.
– Их -
– Мужа и грыжи.
– Это как?
– не поняла Дина.
– Да вы не спрашивайте, вы говорите, а уж я сам разберусь.
Дина стала рассказывать. В какой-то момент у нее мелькнула, но только мелькнула, не мысль даже, а тень мысли - о том, что долгая болтовня Константина Юрьевича могла быть и не столь бессмысленной, могла и обозначать что-то - в плане симметрии их общения: сначала он образцово бу-бу- бу, и все больше о себе любимом, а теперь слово за ней - в соответствии с установкой, которую он ей как бы дал своим примером. Дина, получается, как бы в долгу.
Внимательно слушая, Константин Юрьевич кивал, а иногда улыбался печально, словно хотел показать, что все это ему очень даже понятно.
Потом он стал задавать вопросы. Некоторые из них показались Дине смешными. Она была готова к странностям, ждала, что он спросит, не мочится ли в постель ее муж и не замечен ли он в склонности примерять ее бюстгальтеры, поэтому ничуть не удивилась, когда Константин Юрьевич полюбопытствовал, часто ли Динин шок завязывает мертвым узлом шнурки на ботинках. Также Константина Юрьевича интересовали гастрономические предпочтения Адмиралова. И не путает ли правое с левым.
– Да, похоже, это действительно моя тема. Не скажу, что случай совсем уж уникальный, мне приходилось дважды наблюдать нечто подобное. Если все так, как вы рассказываете, вам очень повезло. В смысле со мной. Я тоже рад познакомиться. С вами и вашими, извините, проблемами. Рад - это не значит, что действительно рад: наоборот, я вам сочувствую... какая тут радость!.. Но мои профессиональные увлечения... одержимость исследователя... Надеюсь, у меня появится, наконец, возможность описать новый синдром. Я, конечно, возьмусь за вашего мужа, можете не сомневаться.
– Подождите, - сказала Дина, - новый синдром это замечательно. Только мне бы хотелось рассчитывать на реальную помощь, а не только на то, что мой муж при вашем участии оставит след в медицине.
– Неужели вы думаете, я такой эгоист?
– спросил Константин Юрьевич.
– Без реальной помощи все мои труды ломаного гроша не стоят. Но для того, чтобы исцелять человека, надо знать, от чего исцеляешь. Надо это исследовать. А иначе как мы подберем индивидуальный подход?..
– А вы что - хотите с ним лично встретиться?
– Разумеется.
– Я думала, вы будете меня консультировать, а я уже сама... как вы скажете...
– Что вы. Так нельзя. Вот буклет нашего центра, там все есть - и адрес, и телефон, пусть приходит.
– Не пойдет.
– Почему не пойдет?
– Потому что я не сумею ему объяснить необходимость вашей терапии.
– Но я ж... практически бесплатно, - удивился Константин Юрьевич.
– В крайнем случае, за символическую цену...
– Константин Юрьевич, он не пойдет. Я даже спрашивать его об этом не буду. И вообще он скрывает от меня свою связь...
Константин Юрьевич насторожился:
– Связь?
–
Константин Юрьевич посмотрел пристально (до этого смотрел на Дину обычным, ничего не выражающим взглядом).
– Вы считаете, что связь как таковая все-таки есть?
– спросил Константин Юрьевич тоном настолько нарочито нейтральным, что скорее выдал, чем скрыл свое беспокойство.
– Нет, вы не тревожьтесь за меня, у меня все в порядке, я это метафорически: связь. Не знаю, может, как-нибудь по-другому лучше. Но - связь.
– Почему же «по-другому», - сказал Константин Юрьевич примирительно (и взгляд его потеплел).
– Связь так связь. А там посмотрим, как лучше. Скажите, он курит?
– Курит, - ответила Дина.
– Замечательно, - сказал Константин Юрьевич.
– А не собирается ли он бросить курить?
– У него не получится, он уже пробовал.
– Пусть еще попробует. Я почему спрашиваю. У меня там коллега группу набирает. Можно записать. Сам я в эти методики не очень верю, но хуже не будет, это могу гарантировать. Уговорите его, вдруг понравится. Если не весь курс пройдет, то хотя бы несколько сеансов. А там уж и я подключусь. Мой кабинет рядом. Нам главное встретиться...
– Он такой предубежденный, - сказала Дина.
– Я даже не знаю, как убедить... А что за лечение? Это не гипноз?
– Нет, нет, групповая психокоррекция. В игровой форме... Он у вас не слишком ревнивый?
– А у вас и от ревности избавляют?
– От ревности тоже ... От патологической.
– В пределах нормы, думаю.
– Ну и прекрасно. То, что надо как раз.
– Да нет, от ревности, думаю, не надо, лучше от курения.
– Вы не поняли. Я спрашиваю, не ревнив ли, потому что, если не ревнив, вы бы могли сослаться на знакомство: ваш одноклассник, ваш старый школьный товарищ - высококвалифицированный психотерапевт, он готов помочь вашему мужу бросить курить... понимаете?., и устраивает через меня, или неважно как, в наш центр. Тут важно, чтобы сработал фактор знакомства, фактор исключительной возможности... Не по газетному объявлению, а по рекомендации специалиста. Нет, еще лучше: по протекции специалиста... Это действеннее.
– Боюсь, он не пойдет. Вы не знаете его. Скажет, что с него хватит, у него уже абонемент на пиявок...
– А! Он пиявками лечится? Давно?
– Нет, только начал.
– Так и хорошо! Пиявки не переносят никотин. И алкоголь, кстати. Объясните ему, что если он откажется от курения, пиявки будут лучше присасываться... Тут все связано. Понимаете?
– Я попробую, - сказала Дина.
6
Что касается мух, Франсуаза, их здесь практически нет. Это внизу, на равнинной Индии, говорят, господствуют мухи. Помимо аэропорта, где мы должны были сделать пересадку на самолет в Лех, никакой равнинной Индии мы не видели. Ладно, не придирайся к словам, - что значит должны? Ну если должны, так и сделали, как должны. А как же иначе? В горах, сказал Командор, солнце любую заразу убьет. Можно не бояться поймать инфекцию. Туг, я думаю, даже мухи стерильные. Видел я их лишь в торговых рядах - сидели на шее. На баранине. Знаешь, у меня вновь появился аппетит. Ты не представляешь, как здесь вкусно готовят.