Франсуаза Саган
Шрифт:
Когда в октябре 1985 года в Боготе [262] у Франсуазы случился отек легких, она сопровождала ее во время срочного возвращения на борту специально зафрахтованного «Элизэ» самолета. Пегги Рош — настоящий ангел-хранитель Франсуазы, она останется рядом с ней в военном госпитале в Валь-де-Грас, куда Франсуазу приедет навестить президент Франсуа Миттеран [263] , вернувшийся из Колумбии, где она была его гостьей во время официальной встречи. Он отдаст ей два визита. В первый раз, когда Франсуаза еще под наркозом во время процедуры очистки легких. Второй раз президент встретился с ней, когда она еще была вынуждена пользоваться специальным дыхательным оборудованием.
262
Столица
263
Миттеран Франсуа (1916–1996) — президент Франции с 1981 года до вынужденной отставки по состоянию здоровья в 1995 году 1-й секретарь французской Социалистической партии в 1971–1981 годах. В 1965–1968 годах лидер Федерации демократических и социалистических левых сил.
— Обычно вас не очень хорошо понимают, но сегодня вы явно преувеличиваете, — шутит Франсуа Миттеран.
— У меня были интересные комы, эта — нет, — говорит Франсуаза, расстроенная тем, что так неудачно закончилась поездка президента в Латинскую Америку.
В номере отеля «Текендама» ее обнаружила в бессознательном состоянии горничная. Она лежала в обмороке около трех часов, и это могло привести к печальным последствиям. Крайне обеспокоенный Франсуа Миттеран приложил все усилия, чтобы спасти писательницу. Конечно, прежде всего ей удалось выкарабкаться благодаря профессионализму медиков военного госпиталя Боготы. Еще один случай, когда удача ее не покинула…
Во Франции сообщение о несчастном случае приобрело едва ли не большую значимость, чем двухдневное пребывание президента в Колумбии. Комментаторы от оппозиции, однако, воспользовались этим событием, чтобы обвинить Миттерана в слишком больших расходах для налогоплательщиков. «В каком-то смысле это несчастье — благо, — пишет Ги Ба-рэ, — несчастье с Франсуазой Саган нам напоминает, что в каждом путешествии президенту сопутствует когорта лично приглашенных… Нас не должно вводить в заблуждение выражение “личные приглашенные”. От личного здесь только приглашение — счет оплачен из общественных средств…»
Это несчастье с Франсуазой Саган спровоцировало бурную реакцию в прессе, что лишний раз доказало степень ее популярности: сообщение, что она в коме, отозвалось горячей поддержкой огромного количества людей. На протяжении многих дней к ней на улицу Шерш Миди присылали букеты цветов, телеграммы, письма, люди звонили со всех концов света. Ее многочисленные друзья и почитатели приходили справиться о ее здоровье.
Часто им отвечал ее сын, Денис Вестхоф. В семье хорошо знали, насколько она вынослива, несмотря на хрупкость: ей удастся восстановиться — для домашних в этом не было никаких сомнений. Жак Куарэ, который отправлялся каждый день в Валь-де-Грас, замечает не без лукавства, что его сестра обязана жизнью военным: «С точки зрения того, что она думает о военных, это забавно!» Выйдя из госпиталя, Франсуаза собрала близких друзей, чтобы отпраздновать выздоровление. С чудесным избавлением на этот раз ее поздравляли Элен Рошас, Беттина, Джульетта Греко и ее сестра Шарлотта Айо, Мари-Элен де Ротшильд, Франсуаза Верни, литературный директор «Галлимар», кутюрье Жак Делайе, Жак Шазо, Фредерик Боттон, барон де Рэдэ, журналист Филипп Грумбаш и его жена Николь Висниак, Бертран Пуаро-Дельпеш.
В этом было что-то невероятное: она, еще очень слабая, спускалась к ним по лестнице на высоких каблуках. «Мы ждали в страхе, что она упадет», — говорит Жан-Поль Фор. Спектакль, на котором он присутствовал, показался ему странным, почти сюрреалистическим. «Ты была великолепна!» — восклицают те, кто видел интервью с ней на «Антен 2». Элен Рошас приглашает ее в офис, где ее ждет сюрприз: она появилась в сопровождении двух поваров, с провизией для приготовления изысканного и обильного ужина.
Атмосфера праздника, которая царила в квартире, чуть не была нарушена из-за конфликта двух приглашенных, злоупотребивших
264
«Cajarc au ralenti», «L’Humanit'e». 29 сентября. 1977.
«В шесть часов я сажусь на каменные ступеньки перед домом; я смотрю на проходящих людей, они заговаривают со мной, собаки пробегают мимо и иногда ложатся подле меня, я смотрю, как спускаются сумерки, я удивляюсь — я почти шокирована, если вижу машину с неместным номером. На другой стороне улицы стоит старый колодец, где мы, малышки, набираем воду в кувшины утром и вечером. Насос, разумеется, скрипит, и церковные часы часто путаются и звонят три или четыре раза в один и тот же час, но никому до этого нет дела. Зажигаются уличные фонари, отмечая желтым ореолом каждые сто метров; соскальзывают, очнувшись, в полумрак летучие мыши; двое прохожих торопятся к ужину; меня начинает знобить, я чувствую голод. Я поднимаюсь, стук двери нарушает тишину улицы. Завтра будет такой же день».
Кажарк, люди из Ло, Косса — это для Франсуазы Саган символ свободы. Этот городок, населенный умными и порядочными людьми, лишен духа пересудов, порой так характерного для провинции. «В Кажарке, — замечает Франсуаза, — можно увидеть молодую девушку на восьмом месяце, о которой не ходит ни одной сплетни. За нее радуются. Такое, вероятно, невозможно в Бордо на площади Кинконс».
Когда Клод Груэ — «мадам Клод», основательница знаменитой сети заведений с девушками по вызову, стала часто приезжать в эти места, никто за ее спиной и словом не обмолвился. Она была приятельницей Жака Куарэ, который здесь родился, и этого было достаточно, чтобы ее появление в Коссе было воспринято, как удар молнии. Брат Франсуазы привез в Ло веселую компанию гуляк из Сен-Жермен-де-Пре, Сиднея Чаплина, сына Шарлотты, актеров Ноэля Говарда и Мориса Ронэ, писателя Антуана Блондэна, Жана-Клода Мерля и его жену Иветту.
Последняя, кстати, решила обосноваться в Кажарке, открыла антикварную лавку на Тур де Виль, там, где раньше жил Эдуард Лобард, рядом с домом Франсуазы. Романистка сняла на год дом неподалеку, где раньше располагался магазин готового платья под вывеской «А ля конфьянс», переделанный теперь в жилое помещение. Ее присутствие ощущается будто по волшебству, едва переступаешь порог ее дома. Где бы она ни была, в Париже, в своих нормандских владениях, здесь, в Кажарке, ее окружает все та же спокойная атмосфера, буржуазный сдержанный интерьер, где выцветшие краски картин наводят на мысли о вселенском одиночестве.
Среди ее необычных находок есть одна, которую она особенно любит. Это полунаивная живопись, что-то голландское, где изображен ужин с очень странными сотрапезниками. У них совершенно безумные глаза, Саган поэтому считает, что они ужасно напились. Она даже придумала прикрепить к раме медную табличку с такой гравировкой: «Ужин у Ван Зин Зин, картина, которую приписывают Алоизиусу Ван Зин Зину» [265] . Этот очаровательный розыгрыш дал Франсуазе повод поразмышлять о посетителях, которых непомерный снобизм заставлял проникновенно восклицать: «О, у вас есть Ван Зин Зин!»
265
^Etre zinzins (фр.) — быть пьяным.