Фредерика
Шрифт:
— Да, и я тоже знаю точно что хочу, — сказала Черис. — Пожалуйста, Фредерика, скажи, что у меня это и будет!
— Но, дорогая! — воскликнула Фредерика. — Конечно, мы сделаем то, что тебе хочется, тем более что у тебя замечательный вкус. Где же ты это увидела?
— Я покажу тебе, — пообещала Черис, благодарно пожав ей руку.
Она отказалась пока объяснить подробнее, только качала головой на расспросы и сжимала губы. Но когда они вернулись на Верхнюю Уимпол-стрит, она повела Фредерику в свою спальню и положила перед ней последний номер «Дамского журнала», открыв его на странице с рисунком, где была изображена изящная девица в элегантном платье из белого тонкого шелка длины три четверти, перехваченном по низу юбки спереди розетками из жемчуга, и нижней юбки из белого атласа.
— И-и что ты думаешь, Фредерика? — спросила она, озабоченно
Критически разглядывая рисунок и мысленно убрав с него такие дополнения, как красная шаль, диадема и черная кружевная вуаль, Фредерика пришла к выводу, что вкус Черис не подвел ее и на этот раз. Она была высокая, правда, слава богу, не такая, как нарисованная девушка, которая казалась не меньше семи футов росту, и продолговатый силуэт очень подходил ей.
— Мне нравится! — решительно сказала она. — Простое и необычное. Ты совершенно права, Черис, оно так пойдет тебе! Особенно мне нравятся эти мягкие складки на нижней юбке, без всяких оборок и отделок.
— Я знала, что тебе понравится! — выдохнула Черис.
— Да, но… — Фредерика задумалась, нахмурив брови. Она посмотрела в нежные голубые глаза, напряженно остановившиеся на ней, и сказала:
— Ты хочешь, чтобы Франшот сшила его. Не знаю точно, но, кажется, лондонские мастера изготавливают только собственные модели.
— Нет, нет, нет! — сказала Черис с необычайной горячностью. — Я сама сошью его.
— Что ты! — ответила Фредерика. — Появиться на первом балу в самодельном платье? Ни за что! Черис, я так мечтала, чтобы у тебя все было самое лучшее на этом балу!
— Так и будет! Обещаю, дорогая моя, лучшая из всех сестер на свете! — заявила Черис, обнимая ее. — Послушай! Я знаю, что далеко не умница, неначитанная, не умею рисовать или играть на фортепиано, но даже тетушка признает, что я умею, так это шить! Да, и умею подогнать платье по фигуре и посадить рукав! А помнишь то платье, что я сшила себе на званый вечер у судьи, и как все думали, что или тетя Скребстер прислала его из Лондона, или что мы нашли никому не известного замечательного портного в Россе или Гирфордшире? Даже леди Пизмор ни о чем не догадалась и сказала Марианне, что сразу видно, что платье сшито мастером высшего класса! И потом, мне нравится этим заниматься, Фредерика!
Ответить на это было нечего, потому что Черис действительно замечательно шила. Мисс Уиншем, оставшись наедине с племянницей, внушительно заявила:
— Пусть шьет! А если испортит, в чем я сомневаюсь, потому что говорю тебе: Черис — глупышка, но пальцы у нее умнее твоей головы, Фредерика, то по крайней мере она будет занята, и это отвлечет ее от нашего нахального соседа!
И Фредерика окончательно согласилась.
Глава 10
Мисс Уиншем была только рада уступить свою роль сопровождающей на бал своих племянниц леди Бакстед, и им пришлось выехать из дома одним. В последний момент она высунулась из окна и потребовала, чтобы они проверили, при них ли платочки, Баддль проследил за тем, чтобы по пути к экипажу они не запачкали подолы бальных платьев, а Оуэн бережно усадил их в коляску. Обе сестры предвкушали восхитительный вечер и даже не чувствовали того предательского волнения, которое так естественно для девушек, впервые выезжающих в свет. Черис сама не преследовала никаких определенных целей на этом вечере, ее не трогали экстравагантные комплименты, она была уверена, что вечер проведет замечательно, потому что очень любила такие вечера: все люди были так милы с ней. Она не боялась, что ее не пригласят танцевать, такого с ней никогда не случалось. Если бы она задумалась, почему так происходило, и поняла бы, что это из-за того, что в Гирфордшире у нее было много знакомых, а в Лондоне, где ее никто не знал, ей пришлось бы значительную часть вечера просидеть среди матрон во время танцев, то и подобную возможность она восприняла бы совершенно спокойно и без тени сожаления.
Фредерика же преследовала кое-какие цели, и касались они ее сестры. Но убедившись в том, что Черис в полном расцвете своей красоты и платье, сшитое ею, могло поспорить с самым модным шедевром от Франшот, она больше не сомневалась, что очарование Черис и ее непринужденные манеры обеспечат ее успех. Сама же Фредерика первым своим долгом посчитала стать подходящим фоном для Черис. В этом она не находила ничего сложного, так как привыкла быть хозяйкой в доме отца, и не ей надо было испытывать муки застенчивости.
Фредерика, может быть, и не была знакома со всеми деталями этикета, принятыми на светских вечерах, но поняла, что, пригласив ее и Черис на обед перед балом в своем доме, Алверсток оказывал им особую честь. Несколько строк, приписанных на обороте окаймленной золотом пригласительной карточки под его диктовку аккуратным почерком мистера Тревора, давали понять, что он хотел их представить своей старшей сестре и еще нескольким гостям, которые могли, по его мнению, быть им полезны. Он подчеркнул это не без умысла и закончил просьбой (похожей скорее на приказ) явиться несколько раньше указанного времени. Послание было, на взгляд Фредерики, слишком категоричным, но она решила простить это его светлости, поскольку он старался подготовить почву для их выхода в общество. Она не знала, что на самом деле он даже отступил от своих правил, пригласив на обед для их пользы несколько гостей, общества которых он обычно избегал или просто не замечал. В первую очередь к этой категории относились сама его старшая сестра и ее муж, другая его сестра, Луиза, его любящая кузина Лукреция и леди Сефтон, чье дружелюбие не извиняло в его глазах преувеличенное и неизменно раздражавшее выказывание ему знаков любви и привязанности. Затем, к этой категории гостей относились оба его племянника, две племянницы, скучнейший мистер Реддмур, обрученный с его старшей племянницей, его наследник и сестра его наследника Хлоя, а также достопочтенный Альфред Паракомб, имевший сомнительное счастье быть мужем красавицы брюнетки, чье имя еще совсем недавно связывалось с его светлостью. Ее имя также связывалось и с несколькими другими джентльменами, поэтому Чарльз Тревор пришел в легкое замешательство, увидев его в списке вместе с именами леди Джевингтон и леди Бакстед. Он хорошо знал, однако, что миссис Паракомб была одной из тех, кого пригласили «разбавить» всю эту «массу», как язвительно назвал своих гостей лорд. С той же целью были приглашены лорд и леди Джерси и близкий друг его светлости мистер Дорси Мортон. Мистер Тревор, оправляясь от изумления после встречи с этими именами, перечитал их снова и обнаружил ошибку.
— Но здесь нечетное число, сэр, — заметил он, — Десять дам и только девять джентльменов, включая вас самого.
— И только десять джентльменов, включая вас самого! — сказал лорд. — Я не сомневаюсь, что ты предпочел бы отказаться, и понимаю тебя, но, если ты думаешь, что я смогу обойтись без твоей поддержки на этом кошмарном вечере, то ошибаешься!
Чарльз покраснел, рассмеялся и, слегка запинаясь, произнес:
— Я… я буду очень рад! Благодарю вас, сэр! Буду ли я… хотите ли вы, чтобы я присутствовал и на балу?
— Непременно! А пока я отлучусь, займись размещением гостей за столом. Думаю, для тебя это не составит большого труда.
— Я постараюсь, — согласился Чарльз, бросив взгляд на список приглашенных. — Но думаю, будет нелегко удовлетворить всех гостей, Я имею в виду…
— Я знаю, что ты имеешь в виду, мой мальчик, я сам уже давно пришел к такому выводу. Но постарайся. Посади мою сестрицу Джевингтон напротив меня, это взбесит леди Бакстед, но ничего не поделаешь. Было бы неприлично посадить ее рядом с леди Джевингтон, а нам следует соблюдать правила приличия, не так ли?
— Да, сэр, — учтиво согласился мистер Тревор, глядя на имя миссис Паракомб.
Маркиз, с насмешливым огоньком в глазах, сказал ободряюще:
— Теперь, Чарльз, оставляя это дело в твоих надежных руках, я могу со спокойной душой отправиться в Чивли, Хотя мне, наверное, стоит написать леди Джевингтон и попросить ее быть хозяйкой во время обеда: ее может раздосадовать известие о том, что леди Бакстед и леди Даунтри разделят честь встречать гостей на балу. До чего изнурительны все эти приготовления! Если кто-нибудь спросит меня, пока я буду в Чивли, скажи, что я уехал за город возобновлять аренду. А другим говори… ну, что угодно. Единственное, о чем я тебя прошу, обуздать своего беса экономии и не преврати бальный зал в походную палатку.