Фредерика
Шрифт:
— Нет, не думаю. Керри, я хочу послать тебя обратно в Лондон.
— Вот как, милорд? — уставился на него Керри.
— Да, и как можно скорее, — сказал Алверсток, доставая часы. — Тебе надо успеть до полуночи: меняй лошадей так часто, как понадобится! Заберешь с собой мистера Джессеми: здесь ему нечего делать, и мисс Мерривилл может подумать, что дела совсем уж плохи, если никто из нас не вернется сегодня вечером. Он даже может ей помочь и в любом случае сможет проводить ее сюда. Она наверняка приедет завтра, чтобы ухаживать за Феликсом.
— Только бы он не напугал ее, — сказал Керри. — Он дергался, всю дорогу, как муха в коробке, милорд!
— Это правда! Но если я не ошибаюсь в нем, он не будет так себя вести с ней, когда почувствует ответственность. Возвращайся в Уэтфорд
Принимая пачку денег, Керри засомневался.
— Они могут понадобиться вам здесь, милорд!
— Не сейчас. Ты привезешь мне завтра еще: мистер Тревор об этом позаботится. Когда приедешь на Верхнюю Уимпол-стрит, постарайся переговорить с мисс Мерривилл! Сообщи ей, что моя карета придет за ней завтра утром в любое время, когда она скажет, но только не разрешай ей ехать на ночь глядя! Думаю, у нее хватит ума не делать этого. Когда договоришься с ней, поезжай в Алверсток-хауз и передай мистеру Тревору письмо, которое я напишу. Остальное он сделает. Ты проводишь мисс Мерривилл или, может быть, мисс Уиншем, до Уэтфорда, где заберешь моих серых и фаэтон, и на них приедешь сюда. И пойми, Керри! Ты отвечаешь за эту поездку и, если мисс Мерривилл решит нанять почтовых лошадей или что-то в этом роде, скажешь ей, что это мои указания и что ей надо ехать в моей карете, которая понадобится здесь, когда нужно будет перевозить Феликса в Лондон. А теперь попробуй добыть у этой крайне нелюбезной женщины чернил и бумаги и принеси их в гостиную! Наверное, придется припугнуть ее моей важной персоной!
— Я уже так и сделал, милорд! — усмехнулся Керри. — Настоящая ведьма! Но я сказал ей, что, если милорду что надо, он за это хорошо заплатит, и она сразу поменяла тон!
— Рад слышать это. Скажи ей, чтобы наняла в деревне женщину или сколько хочет помощниц. Сошлись на меня! А где ее брат? Ты его видел?
— Нет еще, милорд. Он пошел со своими людьми помочь уложить воздушный шар на свою телегу, это тоже не понравилось мисс Ведьме!
— Удивил! — сказал лорд.
Письменные принадлежности, которые вскоре Керри принес ему в гостиную, оставляли желать лучшего, чернила были грязные, перо нужно было чинить, а бумага была измятая и грязноватая. Лорд сделал что мог, но больше всего его возмутили разноцветные печати, которые просто скручивали письмо, которое он написал Чарльзу Тревору. Он смирился с тем, что ему пришлось писать брызгающим во все стороны пером на грязной бумаге, но почему он должен был запечатывать свое письмо печатью ядовитого сине-зеленого цвета?
Вручив послание Керри, он собрался подняться наверх, но задержался, встретив мистера Оултона, вернувшегося в сопровождении фермера. Ему пришлось выслушать объяснения, обвинения и извинения Оултона со всем терпением, на которое он был способен. Но Джадбрук, оказавшись немногословным и доброжелательным человеком, объявил:
— Вы только скажите, что вам понадобится, милорд, и я прослежу, чтобы у вас все было. У моей сестры есть заскоки, но хозяин здесь я, не беспокойтесь!
Феликса он нашел в большой комнате с низким потолком, на кровати за малиновыми шторами, укрытым лоскутным стеганым одеялом. Он забылся в глубоком сне, дышал с трудом, его голова была забинтована, и выглядел он таким хрупким и маленьким, что гнев Алверстока тут же исчез, и теперь ему было только очень жалко его. Минуту он стоял, глядя на Феликса, а затем повернул голову и встретился с вопросительным взглядом Джессеми, который не сводил с него глаз. Когда он наткнулся на этот полный боли взгляд, то внезапно понял, что в этих глазах был не только вопрос, в них была надежда на него. Этот странный мальчик, который так часто выглядел старше своих лет, не только верил ему, а надеялся на него, уверенный, что этот человек, который всю жизнь избегал обременительных обязанностей, редко старался ради кого-то, должен теперь смотреть за Феликсом, за ним самим, доктором и даже зловредной мисс Джадбрук. Это было в высшей степени абсурдно, но его светлость это не рассмешило: он подумал, что такая вера в него сделала Джессеми почти такой же трогательной фигурой, как Феликс. Если бы мальчик знал, как ему не хотелось принимать на себя эти
Он улыбнулся Джессеми и сказал тихо:
— Будем надеяться, что он отделается двумя сломанными ребрами и царапинами на лице! Дьяволенок!
Джессеми был встревожен, но сказал:
— Доктор говорил, что еще рано быть в чем-то уверенными. Но выглядит он ужасно, и как он дышит…
— Это от большой дозы снотворного, — сказал Алверсток.
— Вы уверены, сэр?
— Да, — ответил Алверсток, успокаивая свою совесть тем, что сейчас важнее не напугать Джессеми. — А что касается слов доктора, то он разделяет твои опасения. Знаешь, главное, чтобы Феликс не простудился после того, как он находился на таком холоде легко одетый. Теперь, дитя мое, самое важное — привезти его сестру. Она как раз знает, что с ним делать.
— Да, о да! Как она здесь нужна! Она всегда знает что надо! Но как…
— Я собираюсь отправить тебя в Лондон и привезти ее завтра, — сказал Алверсток. Джессеми отшатнулся.
— Нет! Ни за что, я не оставлю его! Как вы могли подумать…
— Я думаю о Фредерике, а не о тебе, Джессеми.
— Да, да, но разве не можете поехать вы, сэр, а я останусь смотреть за Феликсом? Ведь это должен делать я!
— Ошибаешься: я отвечал за него и должен позаботиться о нем теперь.
Увидев упрямый взгляд Джессеми, он насмешливо добавил:
— Ты думаешь, что я не справлюсь?
— Нет! Я не имел этого в виду! Вы хорошо знаете, что надо делать, когда он проснется или потеряет силы, и… и он скорее послушается вас. Но… Ох, а разве Керри не может поехать, сэр?
— Керри как раз едет. Он запрягает лошадей. Вы пообедаете в Уэтфорде и оттуда поедете на почтовых.
— Пообедать! Да я ни кусочка проглотить не смогу! И зачем ехать мне, раз едет Керри?
— Тише! Не так громко! Чтобы помочь Фредерике и успокоить ее. И не вздумай психовать! Лучше подумай, как она изведется, если никто из нас не вернется сегодня в Лондон! Керри не сможет убедить ее, что положение Феликса небезнадежно. В том, что остался с ним я, она не увидит ничего необычайного, уверяю тебя, но если останешься ты, она решит, что он при смерти! Что же касается обеда, то ты ничего не ел с самого утра и доберешься до Уимпол-стрит в полуобморочном состоянии. И потом, мой мальчик, голодать из-за того, что Феликс неудачно слетал, несколько мелодраматично, тебе не кажется?
На похудевших щеках Джессеми вспыхнул румянец, он опустил голову и пролепетал:
— Извините! Я не хотел опять показаться таким слабым! Если вы считаете, что это мой долг, я поеду!
— Да, я так считаю. Ты ей нужен. Ведь придется переделать столько дел. Может быть, она даже захочет, чтобы ты остался в Лондоне с Черис, ведь нельзя оставлять ее одну, а ваша тетя, как я понимаю, почти все время находится на Харли-стрит.
— И Гарри уехал со своим бестолковым дружком куда-то в Уэльс, на скачки! — с горечью проговорил Джессеми.
— Как раз, когда он так нужен!
— Вряд ли можно винить его.
— Ведь он и не предполагал, что может быть так нужен. Не подумай, что я недооцениваю его, но на месте Фредерики я бы обратился за поддержкой к тебе, а не к нему.
Он снова покраснел, на этот раз от благодарности.
— Благодарю вас! — проговорил Джессеми, — Не знаю, но сделаю все, что смогу! И если Фредерика захочет оставить меня с Черис, я… я останусь! — Он вздохнул и героически произнес: — Точно, я сам предложу ей это! — Его охватили сомнения, и озабоченный взгляд вернулся к нему опять. — Только, сэр, расскажите мне все точно, что я должен делать? Ну, как нанимать кареты и сколько это должно стоить? И… и я боюсь, что у меня не хватит денег на мою поездку!
— Керри позаботится об этом, и тебе не надо нанимать карету для Фредерики: она приедет сюда в моем экипаже, который останется здесь до тех пор, пока не придет время забирать Феликса. Думаю, в нем ему будет удобнее, чем в почтовой карете.
— Да, конечно! — сказал Джессеми, поднимая на него полные благодарности глаза. — Спасибо вам! Вы… вы обо всем подумали, сэр! Я так благодарен! Я сделаю все, как вы сказали!
Улыбка у Алверстока получилась немного кривой, но он только сказал: