Фредерика
Шрифт:
— Я знала, что ему будут рады, но не думала, что его приход вызовет такой переполох!
— Простите их! — сказала Фредерика, улыбаясь. — Можно подумать, что они воспитывались на улице!
— Не в этом дело, — сказал Бакстед, — Но вряд ли Феликсу можно так волноваться. Может быть, Джессеми лучше увести его в другую комнату?
— Ну зачем? — сказала Фредерика. — Алверсток прекрасно управляется с ним.
Скоро стало ясно, что это действительно так. Его светлости без труда удалось погасить страсти, скомандовав Феликсу лечь обратно на диван, попросив Джессеми отозвать балукистанскую гончую и добавив, что, когда он захочет оглохнуть, то непременно обратится за помощью к двум крикунам. Эти резкие указания были восприняты с добрым юмором, что Бакстед
А разговор этот звучал совсем невинно.
— Значительное улучшение! — сказал Алверсток.
— Надеюсь. Он немного устал с дороги, и жара обострила его боли.
— Чем скорее вы отправитесь в Алвер, тем лучше. Вы написали Найтону?
— Сегодня утром. Я сослалась на вас, как вы сказали, и вложила письмо доктора Элкота, которое он вручил мне для него.
Он кивнул.
— Надеюсь проводить вас еще до конца недели. Да, кстати, что касается учителя, боюсь, я вышел за рамки ваших указаний.
— Вы хотите сказать, что уже нашли его? — воскликнула она.
— Не я, а Чарльз. Он предложил своего брата, Септимуса, и я пригласил его. Пока он остановился на Беркли-сквер: приятный молодой человек, мальчикам должен понравиться. Только бы понравился вам.
— О, в этом я не сомневаюсь! Брат мистера Тревора наверняка понравится мне. Пожалуйста, передайте мистеру Тревору мою благодарность.
— Обязательно, но договориться с Септимусом надо вам. Он искал место репетитора на время каникул, и это, если вы проведете в Алвере все лето, будет для него очень удобно, так как он сможет жить дома. Дом священника, их отца, находится всего в нескольких милях от Алвера. Когда можно прислать его к вам?
— В любое время. Я почти не выхожу из дома. — Тут ей пришла в голову какая-то мысль. — А что если я попрошу Гарри побеседовать с ним? Думаю, он захочет это сделать сам.
— Вы так думаете? Вряд ли. Он будет немало смущен, если захочет проверять знания Септимуса, в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь. Видите ли, Септимус студент четвертого курса и ведет работу в совете колледжа. Кстати, а что-то не видно ни Гарри, ни Черис. Он все еще благородно исполняет свой долг возле нее?
Она улыбнулась, но ответила с некоторым напряжением:
— Да, кажется, они поехали за покупками.
В это она не верила и не удивилась, если бы узнала, что Черис в этот момент сидит на скамейке в укромном уголке Кенсингтон-Гарденс между своим братом и возлюбленным и горячо рассказывает Эндимиону, как их хотят разлучить.
— Перестань ты молоть эту чепуху! — сказал Гарри. — Сколько раз я твердил тебе, что никто не сможет вас разлучить навсегда.
— Навсегда не смогут, — согласился Эндимион.
— Но раз меня упрячут в Алвер!
— Ай, вот это хуже всего! — сказал Эндимион, и лицо его помрачнело. — Ловкий трюк, нечего сказать! Не удивлюсь, если они сговорились: этот Алверсток такой хитрец! Знаешь, я ведь сразу понял, что дело плохо, как только он сказал мне, чтобы я не придавал большого значения своим увлечениям. Так дружелюбно намекнул, что все стало ясно. Я оказался прав. Ведь я мог бы видеться с тобой в Ремсгейте, но в Алвере… Меня там каждая собака знает, и уж будьте уверены, кто-нибудь обязательно донесет Алверстоку, если я появлюсь даже за десять миль в округе.
— А когда мы вернемся из Алвера, тебя отправят с этой ужасной миссией, а меня Фредерика утащит в Грейнард!
— Не утащит, если его ушлют отсюда, — заметил ее более практичный брат. — Но сейчас я сообразил, что она не сделает этого в любом случае, ведь Грейнард сдали Портсу на год.
— Тогда — в Харрогейт, чтобы Феликс мог пить минеральную воду, — горько возразила Черис.
— Это верно, — согласился
— Меня никуда не отправят, — вдруг заявил Эндимион. — Я уйду в отставку. Мой кузен не сможет помешать мне. Более того, уж если я на это решусь, то ничто не сможет помешать мне жениться на Черис.
— Но я несовершеннолетняя, — уныло напомнила Черис.
— Ах, черт! Но когда я подумаю, что целых два года придется ждать и, может быть, даже не видеть тебя… Этого достаточно, чтобы бежать в Шотландию! Да, я не об этом! — поспешно добавил он, бросив тревожный взгляд на Гарри. — С этим мы уже решили.
— Нет, нет, я не смогла бы пойти на такое! Может быть, если Фредерика поймет, что мы настроены серьезно… Но она не даст своего согласия! Я знаю, ни за что не даст!
— Погодите! — перебил ее Гарри, вскочив с места. — Господи, как же я забыл об этом?
Две пары встревоженных глаз уставились на него. Затаив дыхание Черис спросила:
— О чем ты, дорогой?
— Тебе не потребуется ее согласие, она вообще тут ни при чем! — сказал Гарри со злорадным блеском в глазах.
— Ведь твой опекун — я!
Глава 27
Как удивительно, думала Фредерика, что две ночи спокойного сна могут принести столько пользы. Она чувствовала себя гораздо лучше, пропали депрессия и раздражительность. Ее дела опять находились в умелых руках маркиза, ей не о чем было беспокоиться: ни о сложных приготовлениях к переезду семьи из Лондона за сотню миль, ни о хозяйстве по приезде на место. Тому, кто с детства не знал отдыха от таких забот, это могло показаться настоящим блаженством. Какое, должно быть, счастье провести несколько месяцев на природе в полном одиночестве, думала она с замиранием сердца. Правда, нельзя назвать это полным одиночеством, ведь там будут Черис, мальчики и незнакомая миссис Осмингтон, вдовствующая кузина Алверстока, которую он решил водворить в Алвер. Еще там будет Септимус, и, конечно, его матушка будет навещать их. Сначала будет немного тоскливо, и она станет скучать по лондонским друзьям, но Алверсток собирался приезжать иногда на несколько дней, что скрасит их уединение. Он разрешил ей приглашать к себе кого угодно из своих знакомых и вообще чувствовать себя как дома. Она не собиралась злоупотреблять его гостеприимством, но так как не могла придумать, кого бы ей позвать с собой, ей не пришлось и жалеть об этом своем решении.
Алверсток также собирался проводить их до Алвера и был в этом неумолим. Она протестовала из приличия, но он заявил, что у него там дела. Фредерика на это ничего не могла возразить, хотя была уверена, что он просто собирался сам представить ее кузине и проследить за тем, чтобы слуги обеспечили гостям все удобства. И как можно называть его бессердечным эгоистом, уму непостижимо! Кого угодно, только не его; просто зло берет, что о нем так несправедливо судят.
В остальном дела шли неплохо. Мистер Пеплоу пригласил Гарри съездить в Брайтон; Баддль и миссис Харли были рады предстоящему отпуску после отъезда хозяев из Лондона; Черис, несмотря на неуравновешенное настроение, казалось, смирилась с судьбой. Правда, на нее еще находили внезапные приступы тоски, когда она выбегала из комнаты, прижимая платок к глазам, но Фредерика, вспоминая о подобных вспышках при прежних отказах ее неподходящим поклонникам, надеялась, что и теперь эти припадки отчаяния вскоре прекратятся.
Септимус Тревор, благовоспитанный молодой человек с приятными манерами и жизнерадостной уверенностью в себе, понравился ей с первого взгляда, как и мальчикам, что было гораздо важнее. Она оставила их в комнате одних, когда он пришел познакомиться. Ее мучили сомнения по поводу Феликса, который, в отличие от Джессеми, не очень-то стремился возобновить свои занятия. Но, вернувшись в комнату, она была встречена сообщением, что этот мистер Тревор знает гораздо больше того мистера Тревора: они говорили о светильном газе и передаче энергии с помощью сжатого воздуха. Тут волноваться было не о чем, и оставалась только одна забота — здоровье Феликса.