Френдзона

Каллихен Кристен

Приходится потрудиться, чтобы еда не стала поперек горла.

Грей, к слову, выглядит аналогично подавленным. И я не уверена почему. Он никогда не скрывал того факта, что не против связей на одну ночь. Очень многих связей. Может я стою у него на пути? Не хочу, чтобы ему казалось, будто он должен нянчится со мной. Это было бы слишком унизительно.

– Ты...
– моя рука сжимается в кулак.
– Ты не обязан был везти меня домой, знаешь ли. Ты мог пойти домой с теми девушками. Я бы не обиделась.

Я

запихиваю в рот полную ложку супа, чтобы не забрать обратно свои слова. Но это сложно. Грей прищуривается, а его мягкие губы напрягаются. В течение минуты он смотрит на меня, вызывая чувство дискомфорта, и в этот момент я проклинаю свой несдержанный язык.

Когда он наконец-то отвечает, то его голос кажется низким и глубоким.

– Ага, я знаю об этом, Айви, - его стул скрепит, когда Грей наклоняется вперед, а в его глазах плещется раздражение.
– Я хотел провести время с тобой.

Кажется, мы оба хотим этого с недавних пор. Грей быстро стал для меня целым миром, и это немного пугает. Потому что наши отношения перерастают во что-то, что я не в силах контролировать. Я утыкаюсь взглядом в свой суп.

– Просто... ох, ну, парни говорили так, словно для тебя обычное дело затевать с кем-то интрижку каждую ночь к ряду, - и почему от этих слов мой желудок стал словно набитый свинцом? Почему все кажется таким запутанным? Несомненно, я не владею Греем.

От досады он шумно вздыхает.

– Парни преувеличивали. И что за черт? Я не хотел пойти домой с теми цыпочками. Это вообще не было важно.

Его выражение лица такое упрямое, когда Грей снова смотрит в тарелку с супом. Я не знаю, хочу ли улыбнуться или свернуться калачиком. Я расстроила его, а этого я уж точно не желала.

– Мне не понравилось то, что они говорили о тебе, - бормочет Грей.

Хотя мое лицо пылает, я пожимаю плечами.

– Не то, чтобы раньше я не слышала аналогичных комментариев. И немало.

– От этого не легче.

– Нет, - я вздыхаю.
– Но кого мы обманываем? Мой рост шесть футов. Взрослея рядом с моим отцом, или когда была рядом с его клиентами, я никогда не чувствовала себя слишком высокой. Но бывают дни, когда я ощущаю себя полной дурой рядом с другими женщинами, - и рядом с некоторыми парнями тоже, но я и так уже достаточно сказала. Я слишком чувствительна сегодня вечером к унижениям.

Грей смотрит на меня.

– Ты совершенна. И, черт побери, Мак, ты видела меня? Я - гребаное дерево, - он фыркает.
– Я помню, как дорос до такого роста. Тогда я ударялся почти что обо все. По факту я ощущал себя Гулливером среди лилипутов. Иногда я до сих пор так себя чувствую.

– Ага, но ты двигаешься так грациозно.

В уголках его глаз появляются морщинки.

– Никогда не позволяй им увидеть твою слабость,

верно? И серьезно, Мак. Ты идеальна такая, какая ты есть. Я люблю то, что мне не нужно горбиться, чтобы встретиться с тобой взглядом на одном уровне. Так что никакая безумная речь не заставит меня отправиться домой с парой спортивных фанаток, прикосновений которых, я даже не хочу ощущать на своем теле, к слову. Ладно?

– Ладно, ладно. Твоя взяла.

Мы смотрим друг на друга и киваем в знак согласия, улыбаясь, но все еще испытывая чувство неловкости. А затем снова молчим.

– Ты должен знать, - говорю я медленно, потому что, кажется, так и не смогу это вымолвить, - я не слишком хороша в том, что касается благодарности. Я всегда говорю все неправильно.

В ответ на это Грей кладет ложку и откидывается на спинку стула, а затем проводит рукой по волосам. От этого движения его бицепсы бугрятся. На его губах играет слабая улыбка.

– Мне в некотором роде нравится это твое качество, Мак.

А мне нравится все в Грее.

– Я имела в виду, что рада тому, что ты здесь.

Его усмешка становится шире.

– Я тоже, - но он делает паузу, в течение которой его брови сходятся на переносице.
– И я не трахаюсь с кем попало каждую ночь. Это так, для ясности.

– Значит, только каждую вторую ночь?
– дразню я.

Его губы кривятся в вымученной улыбке.

– Ага, возможно, что так, - насыщенно голубые глаза смотрят на меня.
– И друзья всегда прежде всего.

– Братья важнее шлюшек?
– говорю я, вспоминая сказанные сегодня Маршаллом слова.

Грей смеется.

– Что-то в этом роде. Только моя мама не учила меня называть женщин шлюхами, - его взгляд останавливается на моей груди на достаточно длительное время, чтобы я почувствовала это, а затем наши глаза встречаются.
– И ты определенно, не брат.

– Рада, что ты заметил.

– Трудно не заметить, Мак, - он произносит это таким сухим тоном, но тот его взгляд был явно оценивающий и заинтересованный, и от этого моя голова идет кругом, а тело наливается жаром.

Хмурясь, я ем суп, пытаясь тем самым скрыть свое волнение.

Очевидно, Грей более стойкий.

– У меня никогда раньше не было девушки. Так что вероятно, время от времени, я буду вести себя как редкостный придурок, - румянец заливает его щеки.
– То есть, у меня не было девушки друга.

– И девушки, как девушки?
– не могу удержаться я от вопроса.
– Ты когда-нибудь встречался с кем-то?

– Неа. У меня никогда не было к этому склонности.

– Никогда?
– слово отдается глухим стуком в моей груди.
– Это трагедия. Ты был бы для кого-нибудь отличным парнем.