Фрэнк на вершине горы
Шрифт:
Пройдя по аккуратной, выложенней гранитным терраццо дорожке, Тэсса кивнула Деборе, ожидающей у порога.
— У меня новости о Билли, — сразу сказала она.
Глаза хозяйки дома чуть расширились, словно в ожидании беды, и она посторонилась, пропуская гостью внутрь.
— Новости от мэра или шерифа? — встревоженно спросила Дебора, а потом вспомнила о хороших манерах: — Налить тебе что-нибудь?
— Нет, спасибо, — Тэсса вошла в шикарную гостиную, где ее сходу встретили сиреневые переливы «Томного утра после долгой пьянки». Картина Холли, ради которой он когда-то
— Так что там с Билли? — спросила Дебора, опускаясь в кресло напротив. — Он тебе позвонил? Требует развода?
— Он умер, — напрямик сказала Тэсса.
— О.
Дебора растерянно поправила волосы, одернула юбку, нервные пальцы дернули завязки блузки.
— Как странно, — произнесла она слабо, — это совершенно не похоже на Билли. Прежде он всегда был живым.
— Да.
— Что… как это произошло?
— Его убили. У полиции есть теория, что кто-то выбросил бутылку из окна высокой машины, которая двигалась на большой скорости. Сейчас они получают ордер на камеры видеонаблюдения. Но проблема в том, что Билли находился там, где почти нет камер. Это заброшенная тупиковая дорога.
— Что он там делал? — изумилась Дебора.
— Это загадка, которая вряд ли будет разгадана, — пожала плечами Тэсса. — Если, конечно, ты не решишь похоронить Билли на каком-нибудь кладбище Утешения… правда, сейчас они закрываются по всей стране, идея с мертвецами, которых можно позвать из земли, признана несостоятельной. Но все еще можно успеть закопать Билли на одном из них, чтобы потом извлечь его в виде зомби и спросить, как он оказался на той дороге.
— Ох нет, — выдохнула Дебора. — Мне бы сгодилась могила в нашем саду или где-то рядом.
— Или где-то рядом, — повторила Тэсса, смиряясь с тем, что тут вряд ли имелись в виду пятьдесят миль на запад. Что же, без упражнений с лопатой, очевидно, не обойтись. — Хочешь, я позову тебе Фанни? — предложила она, в очередной раз возблагодарив судьбу, пославшую им самую лучшую утешительницу всех времен и народов.
— Нет, — к ее удивлению ответила Дебора. — Я думаю… да, точно. Я попрошусь на ночевку к Камиле. Не могу оставаться в этом доме.
— К Камиле? — еще больше изумилась Тэсса, не представляя себе, как можно предпочесть эту злюку их добрейшей баньши.
— Она не будет мне сочувствовать, — объяснила Дебора, вставая. — Я не переживу сейчас сочувствия.
Тэсса поднялась вслед за ней, понимая, что пора убираться. Надо ли что-то сказать напоследок? Пообещать найти и покарать человека, выбросившего бутылку из машины? Проклясть несправедливость бытия? Соврать, что в произошедшем есть смысл?
— Ну, мне пора, — сказала она.
— Пока, — ответила Дебора.
***
От дома Милнов до «Кудрявой овечки» было ровно три с половиной минуты спокойного хода. Тэсса мысленно считала секунды, заодно убеждая себя, что сообщила скорбную весть с достаточной степенью душевности. Или надо было обнять Дебору?
Никто не обучал инквизиторов тактичности,
В любом случае, что сделано — то сделано, — успокоила себя Тэсса и на будущее поставила метафорическую напоминалку: в следующий раз репетировать подобные сцены.
Толкнув дверь в кофейню, она сообразила, что попала на один из психологических сеансов Джулии. Поскольку у местных жителей накопилось много тем для пересудов — переезд Камилы, танцующие девы, свидание Мэри Лу с циркачом, слухи о скором сватовстве сварливого Джона, скандал в доме Милнов и прочее, и прочее, этим вечером у Мэри Лу оказалось довольно оживленно.
Столы были сдвинуты к стенам, стулья расставлены полукругом, а в центре сидел Кенни и энергично краснел. Румянец уже достиг его шеи и окрасил уши, но еще только коснулся лба.
— И тут я представил, — застенчиво говорил он, — как внутри меня что-то растет…
— Гнев, — подсказала Джулия. Спицы так и мелькали в ее руках, а небесно-голубое вязанье напоминало облако, прилегшее на колени. — Камила использовала тебя как шофера, а потом даже не поблагодарила.
— Да нет же, — еще больше смутился Кенни. — Я представил себе, каково это — когда в твоем животе зарождается новая жизнь. Такая беззащитная, такая крохотная… И подумал еще о том, что если бы я был беременным, то мне бы повезло, если бы добрый сосед отвез меня на УЗИ.
— Уточню на всякий случай, — вклинилась Тэсса, прислоняясь плечом к стене, — насчет беременности — это ты ведь теоретически?
— Ну конечно, — воскликнул он.
— И все же, — проговорила Джулия, — как быть с тем, что тебя просто использовали? Разве это те самые экологичные и здоровые коммуникации, к которым мы стремимся?
— А? — окончательно окрасился в розовый Кенни.
— Она намекает, — перевела Фанни, — что ты слишком уж мягкотелый. Надо было обругать Камилу, как следует, а может еще и стукнуть.
— Да-а-а? — оторопел Кенни.
— Что мы говорим пассивной агрессии, которую демонстрирует сейчас Фанни? — пропела Джулия.
— И часто ты, Кевин, думаешь о том, чтобы кого-то родить? — спросил Эллиот. — Это поди что-то по Фрейду, да?
— Мы говорим пассивной агрессии: уходи, — упрямо продолжила Джулия.
— Да здравствует активная агрессия, — согласилась Тэсса негромко.
— Это же метафора, — объяснила Фанни Эллиоту. — На радость созидания как величайшую награду для каждого из нас. Например, мои пьесы — они же как дети. Аллегорически.
— Твои пьесы, — проворчала Мэри Лу себе под нос, — они же как маленькие уродцы, которых хочется выбросить в море.
— Холли уверен, что не каждому дано понять искусство, — живо возразила Фанни. — Некоторые рождаются невосприимчивыми к прекрасному.
— Давайте вернемся к корректной форме конфликтов на примере Кевина и Камилы, — повысила голос Джулия.
— Да нет у нас никакого конфликта, — ужаснувшись, закричал он и начал немного просвечивать.
— Это потому, что ты прогнулся вместо того, чтобы отстаивать свои границы, — объяснила Джулия.