Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века
Шрифт:
— Женушка отнимает столько времени, что пришлось бросить работу?
— Я не могу петь. Что-то случилось с горлом.
Глаза Нэнси удивленно распахнулись и быстро изобразили сочувствие, но он успел заметить мелькнувшее в них торжество. Что ж, ее можно понять. За все свои унижения она вправе желать возмездия. Фрэнк, изменник и предатель, наказан. Наверное, это принесло ей даже большее удовлетворение, чем приличные алименты.
— Надеюсь, это не надолго, — заверила Нэнси, подавляя злобное ликование.
— Ты знаешь меня, я выплыву, — пообещал Фрэнк,
О, если бы он сам верил в свои слова… Но он потерял надежду вернуть голос, и мысль о самоубийстве стала слишком навязчивой. Только железная воля помогала Фрэнку держать себя в руках, искать выход из тупика. Выход открылся внезапно: Синатра прочел сценарий, по которому «Коламбия Пикчерз» готовилась запустить новый фильм. Фильм серьезный, трагический, а в нем роль, словно специально написанная для Фрэнка. Он отправил на переговоры с продюсером своего агента.
— Скажите Синатре, чтобы и носа не совал в мой фильм. Мне нужны актеры, а не тушканчики из мюзиклов! — заявил продюсер, давно имевший на Фрэнка зуб. Он порадовался представившейся возможности дать пощечину этому гордецу. К тому же смекнул, что случай расквитаться с Синатрой представится сейчас многим, кому тот успел насолить или перебежать дорогу.
«Поставить точку, загасить свечу — так просто, но дрожит рука»
Фрэнк лежал на диване в гостиной, тупо уставясь в потолок. Даже халат неизменного оранжевого цвета, всегда бодрящего, не поднимал настроение. Впервые в жизни он совершенно не знал, что делать со своим временем. Ава была в Лондоне. Перспектива провести время с другой девушкой не привлекала — уж лучше напиться в одиночку. Бутылка виски и вазочка, полная льда, стояли на столике… Оставалось напиваться и ждать, когда она позвонит. Рассказать все ей, выплакаться, выругаться — оттаять. Наконец-то! Он нетерпеливо сорвал трубку. Сбой вызова, короткие гудки.
— Фу, черт! — Фрэнк уставился на телефон, ожидая звонка, но тот молчал. Тогда он плеснул в стакан виски и, почти не разводя содовой, вылил в себя огненную жидкость. И тут все же раздалась телефонная трель.
— Фрэнки! К тебе не прорваться… Это Санни! Санни Ларго! Слушай, старик, я здесь прочел в газете такое… — он замялся.
— Знаю, «Синатре пришел конец! Ни одна порядочная компания не хочет работать с этим зарвавшимся негодяем!» Что-то вроде того, да?
— Это правда? Они тебя бойкотируют?
— Здесь закон джунглей, старина. Если ты ранен, тебя добьют и проглотят.
— Ну и отлично! Пусть подавятся! Приезжай сюда! У нас так дело пошло! Наш оркестр уже выступал по телевидению, записывался на радио. Не слышал? С тобой мы горы свернем и всем им покажем! Эта сволота не понимает, кого потеряла.
— Санни… Эх, дружище, ты не знаешь главного… — Фрэнк отхлебнул виски: даже произносить это было трудно. — У меня пропал голос. Что-то со связками…
В трубке стало тихо, вернее, бубнили на линии далекие чужие голоса.
— Это ерунда, я точно знаю. Помнишь Шмеля? Как
— Нашел… Только никак не решусь… сам знаешь, что они там могут найти.
— Ты везучий, Фрэнки, верь в это. Верь и все! Я верю железно. Знаешь что? Я приеду, и мы все сделаем вместе, хорошо?
— Дружище… Ты приедешь. Непременно. Но когда все устаканится. Я придумаю что-нибудь.
— Кино! Ты же мощный актер, Фрэнки! Помнишь про утку в штанах? Твой рассказик в «клозетном турне»? Ну, что я спрятал в штанах утку, а она клевала попкорн у дамы… Я тогда чуть сквозь землю не провалился. А зал животики надорвал. Клянусь!
— Смешно, — мрачно кивнул Фрэнк и вспомнил про понравившийся ему сценарий — вот что ему сейчас надо! Прижать бы этого ханыгу продюсера! — Кино от меня никуда не денется. Следи за афишей, Санни…
Закончив разговор с Ларго, он подумал о том, что приедет Ава и все станет хорошо. И тут же подумал другое: «Врешь. Ничего хорошего никогда не будет». Словно в нем сидел злющий, подначивающий чертенок. А как иначе? Она оставляет ему сообщение через помрежа, а если и подходит к телефону, то жутко торопится. Разве не ясно, чем так занята эта прирожденная блудница?
На полу валялись раскрытые чемоданы, пестрые холмики тряпок благоухали духами. Вернувшись со съемок, Ава раскладывала вещи. В доме Фрэнка она еще не обжилась — все время в разъездах. Проносится вихрем — то Испания, то Великобритания, то Италия, то Мексика… Везде приемы, влюбленные глаза, пылкие речи… Голливуд и в самом деле не упустил возможности сделать из нее легенду. В 1948 году она снялась в фильме «Поцелуй Венеры», где изображала статую богини, оживленную силой любви. Позже, в пятьдесят первом, роль в ленте «Пандора» утвердила за «божественной» Гарднер звание Женщины-мечты.
В работе миссис Гарднер была в меру капризна и взбалмошна, выгодно отличаясь этим от многих звезд, создающих на площадке невыносимую обстановку. Съемки Аву мало обременяли — она старалась не сосредоточиваться на проблемах сценария и аккуратно выполнять требования режиссера…
У Фрэнка она до сих пор чувствовала себя гостьей. Собственно, надо лишь перетащить часть одежды, расставить банки-склянки и ты — у себя!
— Это будет мое место! — Открыв дверцы, Ава перевесила вещи Фрэнка в забитый шкаф по левую сторону длинной гардеробной комнаты.
— И шкаф, и кровать — твои… Если ты еще не забыла, что мы спали вместе. — Опершись рукой о притолоку, Фрэнк стоял в дверях — в оранжевом халате и тапках на босу ногу.
— Ты что, сегодня никуда не торопишься? И почему злишься?
— Ава, я все хотел поговорить с тобой… По телефону не получалось.
— Что-то стряслось с Нэнси?
— Со мной… Мои дела плохи. Совсем плохи.
— Совсем?! Пф-ф! — Ава бросила на пол охапку его рубашек. — В чем дело? Не пугай меня!
— Дорогая… У меня пропал голос. Ну и сразу все мои контракты рухнули. Я безработный.