Френки и Майкл
Шрифт:
Я направил на корзину дуло своего пистолета.
Мозговой полип таился где-то внутри, дожидаясь момента, когда сможет разделаться с людьми поодиночке.
Он помнил, как его оторвали от трапезы, не дав насладиться сладким веществом мозга. И он хотел есть.
Франсуаз резким движением выдернула лист стекла из-под бумаг.
Ни одна из стопок не шевельнулась; высокий граненый стакан, в котором стояли заточенные карандаши, зазвенел, поворачиваясь на донышке, но тоже устоял.
Девушка
Я не сводил глаз с металлической коробки, в которую забрался полип. Я знал, что стоит ему почувствовать свое превосходство, как он сразу же атакует.
Однако полип находился внизу, у самой земли; это делало его неуверенным. Он предпочитал забраться туда, где смог бы сверху наблюдать за своими жертвами.
Если тварь покажется на краю корзины, ее следовало испугать звуками выстрелов. Это срабатывает – в одном случае из десяти.
Или из ста, не помню.
Мне нравится массаж лица, но только не при помощи мозгового полипа.
Франсуаз бесшумно приблизилась ко мне, держа в обеих руках лист стекла.
– Уверен, что он там? – шепотом спросила она. Я огрызнулся:
– Как в своей потенции.
– С этим не поспоришь.
Девушка плавно согнула ноги в коленях и накрыла металлическую корзину стеклом.
Полип ринулся наружу раньше, чем Франсуаз успела нагнуться.
Скомканные бумажные листки рванулись вверх клочьями лавы при извержении вулкана. Полупрозрачная огромная капля ринулась к нам, словно дождь теперь шел с земли на небо.
Франсуаз весело улыбнулась.
Как ни быстро рванулся вверх мозговой полип, у него уже не оставалось шансов спастись. Он ударился о холодное стекло всем телом и расплющился об него; я видел, как студенистая масса растекается по другую сторону прозрачной поверхности.
– Ты пропустил остановку, – жестко улыбнулась Франсуаз.
Стекло, негромко звякнув, соприкоснулось с краями металлической корзины. Пару мгновений полип висел, приклеившись к нему, затем опал и бешено забился о стенки, заставляя их гудеть и вздрагивать.
Франсуаз придерживала стекло, совсем не прилагая усилий. Но ни один бросок полипа не был в состоянии вызволить его из темницы. Он был слишком мягок, чтобы разбить прозрачную дверь клетки, захлопнувшуюся за ним.
– Подержи его, Майкл, – распорядилась девушка.
Я подчинился, присев над корзиной для бумаг.
Франсуаз обхватила ее обеими руками и перевернула одним быстрым движением. Полип забился еще сильнее; бумага мялась и шуршала под его ударами.
Ее острые края впивались в тело мозгового полипа, раз за разом причиняя новую боль.
– Мальчонке не терпится, – проворковала Франсуаз. – Думаешь, он любит горячих девушек?
Теперь металлическая коробка,
Франсуаз поставила ногу на дно корзины, намертво замуровав внутри слизистую тварь.
– Не расстраивайся, – сообщила она полипу. – Просто представь, что попал в кабинку лифта.
Франсуаз обернулась.
– Майкл, мне нужно что-то массивное.
Я подал ей тяжелую статуэтку, стоявшую на столе. Франсуаз поставила ее на дно корзины и убрала ногу.
Мозговой полип почувствовал, что что-то переменилось; с новыми силами он ударился о металлические бока корзины.
– Смотри, не надорви животик, – посоветовала ему девушка.
Тварь не могла освободиться; Франсуаз подошла к столу.
– Протоколы, аресты, обыски, – пробормотала она, перелистывая бумаги. – Трахни меня, Майкл, если все здесь – не нарушение закона.
Девушка раскрыла несколько ящиков, пока не нашла три пакета чистой бумаги. Разорвав их, она скомкала листы и разложила их вокруг перевернутой корзины.
Полип затих; он чувствовал, что что-то готовится.
Приготовить собирались его самого.
– Дай девушке огонька, – приказала Франсуаз.
Я кинул ей зажигалку.
Франсуаз поднесла язычок пламени к одному из листов; он занялся, сперва неуверенно, слабым полукругом огня вторгаясь в белое полотно бумаги, потом все смелее.
Франсуаз вынула из верхнего ящика квадратную бутылку, в которой плескалось бренди.
– Спиртное может быть вредно для здоровья, – заметила она и вылила его в огонь.
Костер запылал, ударившись языками в темный потолок. Две или три мухи, сгоревшие заживо, упали в него; вентилятор перестал вертеться.
Франсуаз предварительно отключила противопожарную систему, и теперь ничто не могло остановить обезумевший огонь.
Мозговой полип забился, как сердце влюбленного. Если эта тварь и боялась чего-то больше, чем смерти, так это смерти от огня.
– В лифте бывает жарко, – пояснила ему Франсуаз. – Ты не знал?
Он пытался перевернуть корзину ровно одиннадцать секунд; потом жизнь покинула его.
Когда Франсуаз перевернула корзину, черную от сажи и покрытую белыми хлопьями смеси огнетушителя, оттуда выпали лишь потемневшие и согнувшиеся от жары бумаги.
Мозговой полип высох, приклеившись к металлическим краям; его мозг почернел и съежился.
Франсуаз усмехнулась и подошла к письменному столу.
Ее длинные пальцы быстро набрали номер.
– Комендант Ортега? – спросила она. – Федеральный шериф мертв, а с ним и трое его помощников.
На другом конце провода молчали.