Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой

Вырубова Анна Александровна

Так, Мама говорит, что после Папы у неё вся спина в синяках и кровь. Это я знаю и по себе.

За несколько дней до исчезновения Гриппы Мама сказала Папе:

— Нехорошо, что Гриппа хочет завладеть царской короной для своей….

Папа очень смеялся, смеялся до слез, потом сказал:

— Я подрежу ей язычок, даром, что он и острее и сладострастнее, нежели у всех великокняжеских б…, собирающихся у Бекеркиной.

Ну, она и исчезла…

18 мая.

У Бекеркиной были все, и Николай Николаевич сказал, что Папа заблуждается, думая, что Витте удовольствуется титулом «сиятельства». Нет, ему захочется сделаться «величеством» с левой руки. И это так и будет,

потому что русская корона опирается одним концом на…. [93] Романовых, а другим — на безмозглую Гессенскую муху.

7 июня.

Я выслушивала все, что Мама говорила об Орлове. Любила? Что ж, конечно, она его любила. Но зачем она рассказывала об этом мне? Странно.

93

Многоточие в тексте.

9-го.

Я понимаю — когда Мама говорит о Соловушке (так она называла Орлова), она хочет показать мне, что он любил только ее. Или, может быть, она думает, что его любовь ко мне была таким пустяком, о котором не стоит и говорить. Странно.

Но о Соловушке мне хотелось бы рассказать все. Я не думаю, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь, прочел то, что я написала. А если даже и прочтет, то это будет уже после моей смерти и, вероятно, после смерти тех, о ком я пишу.

Если бы у меня была дочь, я дала бы ей прочесть мои тетради, чтобы спасти ее от возможности или от стремления сблизиться с царями. Это такая грусть! Точно тебя погребают заживо. Все желания, все чувства, все радости — все это принадлежит уже не тебе, но им. И ты сама уже не принадлежишь себе. Из всех подданных, я (свободная и любимая Мамой) более, чем кто-либо другой, лишена досуга (или свободы). Мама грустит — я должна быть с нею, Мама весела — конечно, мне приходится оставаться с нею, больна — она меня зовет; чувствует себя хорошо — не отпускает меня от себя.

Я не имею и не должна иметь привязанностей.

Я выслушиваю все, но сама не смею говорить. Кому и что скажешь?

Вот только записывать — это мой отдых. Это удается редко.

В субботу я вернулась раньше, налилась своего любимого чаю с медом и начала писать… За мной пришли. Мама была больна, посылали за доктором. Она должна была лечь… И смешно и грустно! Право же, это обидно: взять здорового, нормального человека и сделать из него игрушку!

23-го.

Я все собираюсь писать о Соловушке и все отрываюсь… Ура! Я свободна до субботы. Почти два дня!… Ура!..

О, мой Соловушка! И ты, ты обманул меня!.. По доброй ли воле, или тебя принудили?

Когда мы встретились, мне было 16 лет. Другие в эти годы только издали, по наслышке, знают о том, что называется любовью, настоящей любовью, не той, о которой читаешь в книжках. Сестра и тетка [94] могут подтвердить тебе, что я ни о ком не хотела ни знать, ни слышать. Я была так счастлива… Но он меня не замечал… Потом он женился, приобретал связи и…. [95] . Графиня Стенбок-Фермор, его жена [96] , дала ему все. Забавно: все это могла бы дать ему женитьба на мне. Но этого не случилось.

94

Тетка Вырубовой по отцу, Надежда Сергеевна Эйхлер, жена обер-гофмейстера, или же по матери — Екатерина Илларионовна Толстая.

95

Неразборчиво.

96

Евдокия

Владимировна Орлова, рожд. графиня Стенбок-Фермор (1872–1896).

Я встретила его уже молодой девушкой на придворном балу. Он был вдовцом, я — взрослой девушкой. Какое счастье охватило нас! Детская любовь превратилась в настоящую… Но не прошли еще и первые дни счастья, как на горе его увидела Мама… и полюбила. (Она говорит, что это её первая такая сильная любовь).

Любил ли он ее — не знаю, но кто может уйти от любви царицы? Он говорил, что страдал от нашего разрыва. И это правда… Он обидел меня еще и тем, что говорил, что я нравлюсь царю… Какая гадость! Этим он хотел меня утешить или оправдать себя.

Мама нуждалась в близком человеке, который мог бы покрывать ее, нужна была ширма. И этой ширмой она сделала меня. По своей любви ко мне. Она говорила, что видела меня во сне, и что во сне я ее спасла. За это она вознаградила меня по-царски: не во сне, но наяву совсем просто, она отняла у меня моего дорогого.

И вот, когда Соловушка был с Мамой, она предложила мне выйти замуж за Вырубова [97] . Он служил в походной канцелярии. Это давало мне возможность всегда быть с ними. Мой муж не слишком мне нравился, да и никто не мог мне нравиться, так как я любила другого… А этот другой… на моих глазах он ласкал… любил…

97

Александр Васильевич Вырубов (род. в 1880 г.), старший лейтенант, делопроизводитель морской походной канцелярии.

Мама была виновницей моего замужества… Мама дала мне понять, что это было неизбежно. Тут умеют сказать: «Проглоти этот кусок, или ты им подавишься!»… Да, так и случилось…

Теперь я была замужней женщиной, и дом мой мог служить местом для свиданий. Мама любила меня, так что никто не удивлялся этому проявлению её привязанности. Мы были женаты уже год. Это было в Петергофе. Муж, помня мою молодость, ревновал к прошлому. Это бывало из-за Соловушки, который… [98] . Это была ложь. Соловушка оставался верен Маме. В этом отношении он её очень боялся и говорил, что в любви она может быть страшнее, чем в гневе.

98

Недописано.

Было 11 часов вечера. Мамина карета только-что отъехала. Соловушка обыкновенно уходил через балкон минут десять спустя и шел по направлению к гим… [99] .

В этот вечер Мама была особенно жестока: я должна была охранять любовь того, кто меня когда-то любил…. Я отпустила Зину [100] и Берчика [101] и сидела одна. Вдруг — звонок. Я узнала звонок мужа. Я крикнула Соловушке, он мог еще выпрыгнуть в окно. На столе остались его перчатка и хлыст. Муж вошел и нервно и быстро прошел к себе. Потом вернулся. Увидел перчатку и хлыст. И вскипел:

99

«К гимназии»? «К гимнастке»?

100

Горничная Вырубовой.

101

Лакей Вырубовой, прослуживший в семье Танеевых больше 46 лет.