Фрилавщик

Лоренц Катя

В комнату без стука заходит Марина Николаевна.

– Девочки, полдник. Проводите новенькую до столовой. – воспитатель развернулась и пошла звать других.

Быстро сделала хвост, напялила белые шорты и белую майку.

– Догоняй. – услышала голос Ксюши из коридора.

Вошли в столовую, похожую на школьную столовую. Такие же, рядами стоящие столы и скамейки, окошко раздаточной.

На столах уже стояла запеканка. Марина Николаевна ходила по рядам с большой алюминиевой кастрюлей и раздавала яблоки.

Хм,

а говорили, что детдомовцев плохо кормят. Что – то я не заметила тут женой каши или хлеба с водой. Вполне себе аппетитная твороженная запеканка и яблочный компот.

– Фу, опять эта гадость. – Ксюша садиться напротив меня и морщит нос. – Клево бы давали гамбургер или картошку фри, а то пичкают нас какой – то дрянью.

– Да брось, вкусная. – уплетаю за обе щеки.

– Привет, новенькая. – рядом со мной садиться парень. Потрясенно смотрю на него. Карие почти черные глаза, с интересом меня рассматривают, черные, немного вьющиеся волосы, как воронье крыло. Неужели бывают такие красавчики?

И дело даже не в его лице, которое бы украсило гламурные издания, а в какой- то, притягательности, уверенности, исходящей от него.

– Привет. – наконец отделалась от наваждения.

– Я Ник, а тебя как зовут? – от такого бы парня, мама велала бы убегать куда подальше. От него исходила опасность.

– Вероника. – он тянутся к моему медальону в виде сердечка.

– Впечатляет. – но смотрит он совсем не на медальон, а на мою маечку, точнее на то, что под ней.

– Ничего впечатляющего. – огрызаюсь, вырывая у него из рук свою цепочку.

Значит это и есть то Ник, про которого мне все уши прожужжали. Девочки похоже правы, он наметил меня следующей. Ну уж нет! Будь хоть трижды раскрасавчиком.

– Ладно тебе Ник, не приставай к новенькой.

С другой стороны, от меня, садиться парень. Если Ник, больше похож на дьявола, то этот скорее на ангела. Белокурый, с доброй, приветливой улыбкой, располагающей к себе. Когда он улыбается, на его щеках появляются ямочки. Особенно поразили ясные, голубые глаза. Я улыбаюсь ему самой приветливой улыбкой.

– Я Сережа. – протягивает мне руку.

– Я, Ника.

– О, мальчикам попала новая игрушка. – Натали раздраженно толкает свою тарелку, она опрокидывает компот и заливает желтым пятном майку и шорты.

– Упс, извини. – ревнивица так улыбается, что я не верю в искренность извинений. Вся столовая гогочет. Попила, блин, компотику.

– Чокнутая. – перелезаю через лавку. Ник даже не шелохнулся, только с голодным блеском в глазах разглядывал мою мокрую майку. – Идиотка! Так меня опозорила! Сдались мне эти парни.

– Ты че сказала? – она подлетает, толкает меня в грудь двумя руками.

– Со слухом плохо? Могу повторить. – я не позволю себя напугать, гляжу с ненавистью на нее.

Никогда не была конфликтным человеком, есть просто такие люди, на

них сколько не кричи, все равно в морду дать надежнее. И я в шаге от этого.

Я среди волчат, они хуже волков потому, что не подчиняются вообще никаким правилам, поэтому придется забыть про свою скромность.

– Засунь свое неудовлетворенное либидо куда подальше. Я не просила Никиту ко мне подсаживаться. И мне он совсем не интересен. – ловлю взгляд Ника, обещающий опровергнуть мои слова. – У тебя нет причин для волнения.

– Все, Наташа, успокойся. Ника, вот, держи. – Сережа протягивает мне полотенце. Благодарно ему улыбаюсь и вытираю мокрые ноги.

– Слушай, у нас до восьми вечера личное время, пойдем в кино сходим? Я угощаю.

Мысленно прикидываю сколько у меня денег, не так и много, чтобы по кино разгуливать.

– Прости, у меня денег нет.

– Я же пригласил, значит за мой счет. – у него такая обезоруживающая улыбка, что я не смогу ему отказать. Ладно, выкручусь, как – нибудь.

– Хорошо, пойдем. Только, когда появятся деньги я тебе верну.

– Ладно, собирайся, жду тебя в коридоре.

Надо еще заявление директору написать, чтобы он снял с моего счета по потери кормильца.

Переоделась в джинсы и черную худи, сверху куртка парка.

– Марина Николаевна, можно мне в кино с Сережей пойти?

– Смотрю ты уже здесь нашла друзей. Точно в кино? – она пристально меня рассматривает.

– Да, конечно.

– Смотри мне, Беляева. – машет перед моим лицом указательным пальцем. – Никакого алкоголя, ни травки. Поняла?

– Поняла, конечно. Зачем мне это? – странное напутствие. Мама обычно говоила : не забудь фарф. Или: будь осторожна с мальчиком.

Спускаюсь со второго этажа.

– Скажи, на вахте, что я тебя отпустила. – говорит воспитательница, киваю.

Сережа, увидев меня улыбается, я ему в ответ. Мне он нравиться, я могла бы с ним подружиться.

– Пойдем? – сую руки в нагрудные карманы.

– Новенькая, ты куда собралась?

Вздрогнула. У вахтерши интонация, как у тюремщицы, не хватало только фразы: “заключенная Беляева, стойте, какая статья?” Передо мной материализовался клон Фрекен Бок. Высокая, с поседевшей кичкой на голове, в ушах, золотые сережки, над губой еле заметные усы. Она демонстративно сложила руки на груди.

– Здравствуйте. – старалась быть повежливее. – Марина Николаевна меня отпустила. – улыбаюсь, так, что лицо свело и глаз задергался. Я уже настроилась на поход в кино, поэтому не хочется, чтобы все сорвалась, а в том, что эта надзирательница может мне это устроить сомнений никаких не было.

– Точно отпустила? – Фрекен Бок недоверчиво поднимает бровь.

– Да, конечно. – стараюсь не смотреть на ее усы, ей это точно не понравиться. – Зачем мне врать? Мне, потом за вранье и в карцер закрыть могут.