Фронтир
Шрифт:
Но как он попал на мостик? Оба пилота, не сговариваясь, оставили челнок на попечение бортового церебра, сами же принялись быстро просматривать логи бортжурнала. Данных о пассажирах не было. Даже кокон, где сейчас сидел их «гость», бортовые системы по-прежнему считали дезактивированным.
В тишине кабины снова мелькнул молчаливый диалог.
Как это?
А кто его знает. Не соскучимся мы в этом рейсе.
Не то слово. Ладно, точка на подходе.
Кивнув самим себе, они вернулись к управлению, так и не заметив, как по губам пассажира скользнула едва заметная улыбка. На каменном лице безучастно-холодной статуи улыбались одни губы.
Сколько
До боли знакомый трёхмерный хаос осей, направляющих, коридоров, пилонов, сияющих коконов полей и фокусирующих линз силовых установок. Кругом гирлянды грандиозных куполов и тетраэдров — форпостов Галактических служб, жилых модулей, промышленных и ремонтных комплексов. Вот спиральные рёбра доков, окружённых огнями стартующих и швартующихся кораблей каботажного флота, над ними прогулочные палубы, оранжереи, лопасти непроницаемо-чёрных радиаторов и гигантские воронки оградительных щитов вокруг маневровых генераторов грандиозной космической конструкции, а на оси всего этого растянувшегося на тысячи километров сложного инженерного великолепия — три соосных гирлянды огней, тускло светящиеся в лучах Канопуса, чуть затемнённого близким «ликом Исиды». Сорок пять кораблей-прим серии «Сайриус», гордость и слава Пространственных сил, собранная воедино направляющими силовых полей.
Способные доставлять любые грузы, нести любое вооружение на межгалактические расстояния, они оставались главным символом второго по величине транспортного узла Галактики, и те, кто прибывал на «Инестрав-шестой» впервые, часами не могли оторвать глаз от величайших искусственных артефактов в известной человечеству части Вселенной, способных к самостоятельному управляемому полёту.
Даже тех пилотов, навигаторов, инженеров, что провели в недрах космических Баз большую часть жизни, можно было порой застать с выражением почти детского восхищения плодом труда миллионов и миллиардов человек по всей Галактике.
Сотня километров вдоль большей оси каждый, энергетика — как у хорошей промышленной планеты, они сами по себе — полноценные космические базы, способные стать форпостом, крепостью, транспортным узлом, ударной силой, но были при этом мобильными, способными в автономном режиме участвовать в боевых миссиях далеко за пределами границ ГС.
Корабли-прим были самодостаточны, не нуждаясь в регулярной постановке в док, да и при взгляде на них трудно было представить масштабы комической колыбели, которая сумела выносить в своём чреве подобную громаду. Исторически сложилось, что постоянное базирование громадных кораблей-прим осуществлялось у «Инестрава-шестого», одновременно служащего основной военной базой КГС. Поэтому даже тот факт, что штаб-квартира Совета Вечных и Галактической интендантской службы располагалась на Базе «Сайриус», на другом конце Восточной Дуги, и там же проходил основной внутригалактический грузо- и пассажиропоток, не мог изменить значение «Инестрава-шестого» — главного средоточия ударных сил Флота и главных внешних ворот ГС, служивших ей связующим звеном с Метагалактикой.
Корабли-прим и были таким звеном.
Сорок пять. И ещё семнадцать сейчас мчатся куда-то, храня в своих трюмах груз, необходимый где-нибудь в Секторе ирнов, Галактике Птерикс или ещё дальше в чёрных глубинах пространства. Этими громадинами гордились не только во Флоте. Они были символом человечества, рвущегося покорять Вселенную. Но я уже забыл, когда последний раз ощущал эту гордость.
Если меня чему-то научила моя жизнь, так только тому, что человек ещё слишком слаб для тех грандиозных задач, которые он сам себе поставил. Слишком много он оставляет в тылу, слишком многое не решено дома, чтобы рваться куда-то ещё. И дело тут не в количестве населённых миров и технической мощи их цивилизации. Эпоха безудержной экспансии захлёбывается в собственных неисправленных ошибках, я вижу это отчётливо, как никогда. И эта эпоха вскоре закончится. Так или иначе, человек однажды на время, а может и навсегда, забудет про эти громадины и обернётся к самому себе.
Вспомнит о потерях, об оставшихся в одиночестве в тылу у слишком юной для этих звёзд цивилизации. Жалкие тысячи лет, наполненные сначала страхом одиночества, потом бесконечными войнами, и наконец радостным ощущением того, что все страхи отступили, и теперь
Эпоха Вечных. Единожды наступив, она ознаменовала начало своего конца. И вот этот конец подступил к самому порогу.
Вот только какова моя роль во всём этом?
Полуторасотметровая штанга «Эрроуи» плавно подходила к выделенной им резервной стыковочной точке Лагранжа. Бортовой церебр методично скармливал пилотам данные наведения, согласуясь с доступной им скоростью восприятия. Ноль-один «же» по оси. Тангенциальные направляющие, повинуясь команде Бориса, исказили поверхность внешней силовой брони, обнажая часть стыковочных блоков. Дипольный момент на нуль-трёх. Сброшенные серв-манипуляторами пять цилиндров с грузом послушно развернулись вдоль направляющих, чётко выстраиваясь вдоль веретенообразного корпуса челнока. Пробежавшая строчка отчёта обозначила лёгкий крен третьего контура, однако навигаторы не стали пока ничего предпринимать — выровняется на ходу, пока актуаторы малой мощности зафиксируют оставшееся.
«Эрроуи» для своих габаритов была относительно лёгким кораблём — массой покоя всего в килотонну и десятикратным запасом мощности, так что маневренность помогала управляться с гирляндой груза. На челноках третьего ранга — основном типе среднетоннажного флота, имевшегося на борту «Эмпириала», с навигацией «в обвязке» было куда строже — так там и корабли побольше, и кроме страд-драйверов в экипаж был включён десяток инженеров-навигаторов, в ведении которых, в частности, и находились силовые экраны на прочном корпусе. Ту же «Медузу Эри» приходилось вести по каналу плечом к плечу вшестером, благо и груза на ней в полном обвесе располагалось до мегатонны. От Джима и Бориса на «Эрроуи» подобных изысков не требовалось, на то они и малотоннажный флот, мальки в стае могучих космических китов, обслуживающих громаду «Эмпириала» в его дальних рейсах. Для сравнения «Медуза Эри» в полной загрузке по масштабам Флота была трампом исключительных размеров, и могла, кроме своего носителя корабля-прим швартоваться столько к докам Нулевого и Первого рангов, оснащённых специальными силовыми платформами.
Потому в точках промежуточного старта «Эмпириал» пользовался непритязательными услугами «Эрроуи», а также прочих трампов и челноков в основном пятого-шестого ранга общим числом сорок две штуки только забираемых на борт корабля-прим, не считая приписываемого на месте каботажного флота.
Сейчас «Эмпириал» начинал насыщение камеры свободного хода, закреплённый в качестве одного из звеньев грандиозного Кольца «Алеф», внешнего из трёх мета-конструкций, «нульрангов», составляющих основу «Инестрава-шестого».
Подобное устройство Космобазы объяснялось историческими причинами — в начале Третьей Эпохи «нульрангами» как раз и назвали громадные гирлянды транспортных кораблей, заменявшие человечеству будущие Базы в глубинах Дальнего Космоса. Но «Алеф», «Бета» и «Центр» с первого мгновения своего существования переросли функции «самосборного склада», повисшего в пустоте. Эти три концентрических «колеса» были в той же степени административными, военными и транспортными узлами Галактики, как и, собственно, сам «Сайриус», «Инестрав-шестой» или некогда «Керн-Центральный». Простой факт, что тот или иной сегмент титанической конструкции мог в любой момент прогреть генераторы и покинуть «строй», как собирался вскоре поступить «Эмпириал», никого не смущал. Жилые и административные модули мигрировал на другой корабль-прим, их место занимали контейнеры с грузом. В этом мире всё жило своей изменчивой, и вместе с тем постоянной жизнью. Пока корабль оставался ошвартованным, могли пройти годы, а иногда и десятилетия, и на этот период он становился неотрывной частью «Инестрава-шестого». Пока однажды не наступало время улетать.
«Эмпириал» был новейшим кораблём в серии, готовящимся к своему первому интергалактическому броску, и на этот раз надолго задерживаться не стал, погрузившись за считанные месяцы, почти в авральном режиме. Наконец предстартовая беготня и нервотрёпка должны были закончиться.
А в остальном рейс как рейс, на «Эмпириал» необходимо доставить партию в триста тонн в последний момент назначенного груза, плюс подобрать «пассажира». Честь эта досталась экипажу Джима и Бориса. Пусть младший состав почувствует, что тоже участвует в великом деле. Только как тут что-то чувствовать, когда тебя одолевает скука обычного, в общем, перегона.