Фрося. Часть 2
Шрифт:
Целую и жду ответа.»
Глава 41
Фрося закинула руки за голову и с хрустом потянулась, нет, не привычна она к долгому сидению, писать письма нелёгкая работа.
Всё, выдохлась, Риве она уже напишет позже, может быть, даже в поезде, надо только фотки подобрать заранее.
Не откладывая в долгий ящик задуманное, достала из буфета отделанный бархатом альбом с фотографиями и развернула на первой странице: ах, Анютка,
А, вот и та, где они со Стасиком во дворе школы сфотографированы, первого сентября сорок восьмого, у Ани даже в руках букет цветов.
А тут Анютка одна, тоже первого сентября, это наверно Олин муж фотографировал, эту фотку надо обязательно выслать, здесь хорошо видны черты её лица.
Здесь она с мальчишками во дворе их дома, смешные, а вот эта хорошая, Анютка стоит посередине, улыбается, а с двух сторон братья, Стасик с Андреем, хорошо они тут получились.
А это фотографии сделанные в Вильнюсе на Анюткиной бат-мицве…
О, тут несколько хороших, а эту надо выслать обязательно, где она зажигает двенадцать свечей, а рядом стоит Анечка и раввин Рувен хорошо виден.
Ну, пока и хватит, а то конверт не закроется, потом в следующих письмах ещё вышлет, да и от Анечки не убудет.
После того, как Бася с Ицеком подарили Ане фотоаппарат на её двадцатилетие, фотографий в альбоме значительно добавилось.
Вот, эти она ещё не видела и сама, Анютка нащёлкала Сёмку совсем недавно, в последний их приезд в Вильнюс — ага, мальчишка в цирке, на аттракционах, в зоопарке и около фонтана… молодчинка старшая сестра!
Надо взять несколько фоток для Клары Израйлевны, пусть потом любуется внуком.
Фрося отложила выбранные фотографии в сторон, и вернула альбом на прежнее место в буфете.
Она услышала, что возвратились Стасик с Ниной, а с ними и Сёмка, которого они брали с собой на озеро.
Через короткое время они шумно ввалились в дом, как хорошо, что она успела написать письма и отобрать фотографии, в этом бедламе это сделать было бы уже невозможно.
Младший сын как всегда, сразу обрушил на мать ворох информации и вопросов, но на этот раз его перебил Стас:
— Мам, Нина поживёт пока в кузнице, а я переберусь в хату, ей же надо заниматься нашим хозяйством в твоё отсутствие, завтра с утра она подоит бурёнку и ты покажешь ей, как и чем кормить других наших животных и птиц.
— Стас, а ты оказывается парень не промах, дело говоришь, я не против, а даже очень за.
Старший сын смутился от неожиданной похвалы матери, на щеках даже заиграл румянец:
— Ну, ладно уж тебе, скажи лучше, когда завтра за вами с Сёмкой заехать, чтобы на поезд отвезти.
— Стасечка, поезд в пол первого, думаю, что за час до отбытия
— Договорились, будьте готовы к пол двенадцатому, я же не могу надолго с работы отпрашиваться, без меня моя бригада тут же за вином помчится, что за люди, как будто вся радость в этом пойле.
Фрося потрепала по волосам сына, как же он всё же похож на Степана, такой же серьёзный и ответственный, рукастый и телом, и лицом в него, вот только к Нинке относится так, что душа радуется, не то, что его папаня относился ко мне, как к домашней скотине.
— Так, сейчас я сбегаю к Оле, надо ей кое-что рассказать, попросить и обсудить, а ты Нина тут похозяйничай на кухне, расстарайся к ужину, корми мужиков, за меня не волнуйтесь, я у Оли что-нибудь перехвачу.
Глава 42
Поезд Калининград-Москва в назначенное время шумно затормозил возле единственной в Поставах платформы и Фрося с чемоданом и взволнованным Сёмкой поспешно поднялись в вагон.
Стоянка на их станции всего две минуты, хорошо ещё, что они единственные пассажиры отбывающие из Постав, поэтому не было никакой суеты.
Отъезжающие Фрося с Сёмкой ещё успели помахать рукой из окна своего купе провожающему их Стасику, а затем засунув чемодан и сумку под нижнюю полку, сели напротив друг друга.
Поезд только набирал ход, лязгая и шипя, натужно снимая с места большой состав, и тут Сёмку прорвало:
— Мамочка, а почему мы едем в Москву, а к кому мы туда едем, а что мы там будем делать, а куда мы с тобой там пойдём?
— Тише, тише, остановись, вот тебя понесло, однако, а дома затаился, сидел, как мышь, боялся, что передумаю взять тебя с собой.
Лучше скажи шельмец, а кушать ты не хочешь?
— Неа, пока не хочу, ну, мамочка, расскажи, что тебе жалко.
— Сынок, мы едем к твоей бабушке, к маме твоего папы.
— Который умер, да.
— Да, который умер, а мама давным-давно его потеряла, а сейчас нашла нас и очень хочет увидеть тебя.
— А, как это потеряла, он же не пуговица?
— Ах, сынок, пока мне тебе этого не объяснить, вот, чуть подрастёшь и сможешь многое понять.
А если я не стану таким большим, как Стасик?
— Вряд ли ты вырастешь таким большим, как Стасик и Андрейка, просто ты повзрослеешь, годиков тебе станет побольше, и начнёшь многое понимать.
— Я и так всё понимаю, даже читать уже умею и в кино видел, как дядя с тётей целуются.
Мам, Стасик с Нинкой тоже целуются, я видел.
— А вот, подглядывать не красиво.
Мальчик от последних слов матери смутился:
— Я не подглядывал, что я виноват, забежал к ним в кузницу, смотрю, а Нинка сидит у Стасика на коленях и они целуются.