Фрося. Часть 4
Шрифт:
Сама, конечно, понимаешь, так говорят, но каждый из нас двоих понимал цену победы, хотя она для меня означала крах, так и случилось.
В третьем раунде я дважды послал Валеру в нокдаун, он не упал, но бой закончился во время счёта рефери на ринге.
Судьям ничего не оставалось, как отдать победу мне.
— А потом?
— А потом, тренер во всеуслышание объявил, что у меня травма пальца руки и, что к Олимпиаде будет готовиться первым номером Львов.
Я не стал разбираться и искать правду в этой грязной луже, собрал манатки и без
Через несколько дней в наш Московский клуб пришло распоряжение об отчислении меня из рядов сборной за нарушение спортивного режима.
Вот и всё.
— И, что сынок дальше?
— Ты, же понимаешь, что дорога в сборную мне уже заказана, буду выступать за свой ВУЗ и учиться, что ещё остаётся…
— Сынок, а может быть это и к лучшему, бокс это занятие на несколько лет, а хорошая профессия на всю жизнь.
Давай, неси письма от Анютки. Если хочешь, можешь сбегать к друзьям, ведь я от воздуха свободы и стольких новостей ужасно устала и пойду скоро спать.
Обрадованный Сёмка тут же воспользовался маминым разрешением и занеся ей на кухню стопку писем от дочери, бросился к себе одеваться.
Фрося окликнула его:
— Сёмочка, возьми деньги у меня в кошельке, угости друзей, мы опять можем многое себе позволить.
Глава 89
За Сёмкой давно закрылась дверь, а Фрося всё сидела и машинально перебирала конверты с письмами от дочери.
Казалось бы, в камере было предостаточно времени думать, но не было практически никакой информации, а тут посыпались новости, как из рога изобилия и никак для себя не уяснить, какая из них хорошая, какая наиважнейшая, а какие просто нужно принять к сведенью или легко проигнорировать.
На многое уже невозможно повлиять или исправить, а некоторое произошедшее и не стоит того, чтобы на него обращать внимание.
То, что Сёма продал проигрыватель и мотоцикл её нисколько не огорчило, а даже до глубины души взволновало и растрогало — какой её мальчик, ведь продал самое дорогое, что было у него из вещей, чтобы самому продолжать нормально жить и поддержать маму, оказавшуюся в трудном положении.
Сейчас зима, на мотоцикле не погоняешь, а к лету приобретём новый.
В камере она слышала, как блатные девки говорили про крутые японские вертушки и кассетники, которые можно прибарахлить у фарцовщиков.
Фрося грустно улыбнулась, как она, в своё время, была против занятий сына боксом, а когда смирилась, да более того, даже стала болеть за него и приоткрылись какие-то радужные горизонты, карьера внезапно оборвалась.
Её восхищал твёрдый, принципиальный характер сына, но трудно ему будет с ним по жизни в этой с прогнившим устоем стране.
В нашей трудно, а, что в другой?! Вон, какой тут был крутой Марк, а там на такси работает и не находит себе достойного применения, а денежки ведь умеют быстро таять, чем больше их в наличии, тем быстрей они исчезают.
Она отмахнулась
В первую очередь она развернула спасённый с сожжённой дачи.
Она совершенно не имела понятия, сколько в нём может быть денег, ведь спрятанное на даче расфасовывал Сёмка.
Пересчитала — оказалось семнадцать тысяч рублей, невольно присвистнула, неплохо, с голоду с сыном не пропадут точно.
За эти денежки можно и дачу восстановить, и колёса сыну купить и, наверное, ещё кое-что останется.
В том пакете, что она отдавала Владу на хранение, было десять тысяч рублей, это она помнила, плюс в нём были вместе с деньгами запакованы кучка дорогих украшений, но это на крайний случай, если закончатся наличные, заниматься незаконной коммерческой деятельностью ей пока совсем не хотелось.
Закопанное на грядке и спрятанное в печке — это вообще неприкосновенный запас на самый, самый крайний случай или на далёкое будущее.
Где хранить деньги и драгоценности, во многом подсказали милиционеры, делая у неё обыск.
Ясно, что не в квартире, понятно, что не на даче и гараже, лучше всего у надёжных людей, таких у неё не много, но на старую подругу Аглаю и на новую Настю, она могла положиться, как на себя.
Деньги эти на первый взгляд немалые, но как она разучилась за последние годы жить скромно, не ограничивая себя, практически ни в чём.
Марк за время их тесного общения, приучил её жить с размахом, не в чём себе не отказывая, потакая капризам и с любовью к роскоши.
Нельзя сказать, что она была сильно избалованна раньше, то есть, до встречи с Марком, но деньги у неё всегда водились, а точнее, с того момента, как поменяла золотые царские монеты в Вильнюсе.
Денежки то водились, но достойно жить на них, она научилась только за последние четыре года.
Нет, временное содержание под стражей или прямо скажем, тюрьма, не сломали её и не заставят дрожать от страха, уйдя в глубокую тень.
Не будет она бояться пользоваться имеющимися у неё средствами, а тем более, она не хотела ущемлять в них уже взрослого сына.
Ладно, чересчур много мыслей для первого дня после освобождения, надо остыть, осмотреться и, возможно, послушать Марка, сходить на встречу с его другом и съездить после Нового года в санаторий, поднабраться здоровья, веса и спокойствия.
Тянуть не буду, завтра же схожу в то ателье и отыщу того Валерия Ивановича, о котором пишет Марк.
До сих пор её бывший любовник плохого не советовал и она была уверена, никогда к не надёжному человеку не отправит.
Только любопытно, а для чего он её к нему посылает?
Всё, читаю письма от Анютки и в люлю.
Фрося с письмами от дочери перебралась в спальню, застелила свежую постель, облачилась в ночную сорочку из приятного для тела материала и водрузив на нос очки, принялась за чтение.