Фуа-гра из топора
Шрифт:
– Простудилась? Надо тепло одеваться, весна обманчива, – проявила заботу Рая. И самый длинный язык дома снова заработал: – Так как зовут деток? Или боишься, что я сглажу их, поэтому говорить не желаешь?
На лице Будкиной появилось выражение обиды.
– Ну что вы, Раиса Ильинична, никакой тайны тут нет, – воскликнула я. – Они у нас… э… Ум и Вес, названы так в честь великих ученых Ума Иванова и Веса Петрова, придумавших ракету для полета в космос.
Будкина приоткрыла рот, потом кивнула.
– Не слышала о
– Малыши дома, – пояснила я, – везу пустую коляску. Только что ее купила, а нашу украли сегодня в поликлинике.
– Носит же земля таких сволочей! – возмутилась Рая, заглядывая в коляску. – Мерзавцы! Гады! Чтоб им подавиться вырученными за краденое деньгами! Бони, слышишь? Бони, ты где? Бони, ответь!
Собачка, мирно бродившая вокруг коляски, тихо гавкнула.
– Бони, место! – приказала Раиса.
Бони присел, потом подпрыгнул и очутился на матрасе внутри моей покупки.
– О господи… Прости! – испугалась Раиса. – Бони при слове «место» всегда на свой диван залезает. И с чего я ему сейчас эту команду дала? Не волнуйся, Боничка чистый, от всего привитый, глистов не имеет. Большинство людей грязнее моей собачки. Если хочешь, постираю матрасик…
Всю эту длинную речь Будкина ухитрилась произнести за считаные секунды, я в это время смотрела на нагло запрыгнувшего в детский экипаж песика. Под аккомпанемент хозяйского не совсем искреннего возмущения Бони упал на спину и задрал все четыре лапы. Очевидно, джек-рассел терьера дома нещадно балуют, и он чувствует себя везде королем.
– Вот негодник… Ну как на него сердиться? – умилилась Раиса и тут же завопила: – Ой, мама! Мамочка!!!
Я тоже опешила. Из бортиков коляски с тихим щелчком вылетело четыре ремня, они обхватили Бони крест-накрест и крепко прижали к ложу. Собачка от неожиданности громко икнула. В ту же секунду коляска начала интенсивно дергаться из стороны в сторону.
– Что это? – испугалась Раиса.
Я перевела дух.
– Автоукачиватель включился. Он сам срабатывает, когда внутрь помещают ребеночка. Но, как мы видим, хитрый механизм не делает различия между младенцем и песиком, он реагирует на вес.
– Скажите, пожалуйста, как далеко зашел прогресс! – восхитилась Будкина. – А моя невестка, балда, всю семью заставляет Катюшу трясти. Прямо уже руки отваливаются.
Бони тихо заскулил.
– Ему неудобно, – встревожилась хозяйка. – Ремни, наверное, сильно давят.
Я покосилась на черные полоски с защелками. Ни противный Викентий, ни милая Надя ничего не сказали о жесткой фиксации ребенка в коляске, но, вероятно, в ней есть смысл. Не следует новорожденному перекатываться от левого бортика к правому.
Бони закатил глаза.
– Надо достать моего мальчика, – засуетилась Будкина, – его всегда в машине тошнит!
Я показала на небольшую коробочку, прикрепленную
– Нет проблем, здесь есть пульт, видите? Нужно лишь нажать на кнопку.
– Не тяните, Танечка, – велела Раиса, – действуйте живее.
Глава 20
Я обозрела пульт управления коляской. Да тут штук двадцать разных кнопок и клавиш! Плюс разноцветные крохотные лампочки, сейчас мигающие. Надо бы почитать инструкцию, прежде чем на что-то нажимать…
– Танюша, что же вы медлите? Бони нехорошо, – повысила голос Будкина.
– Только купила вещь, не успела изучить руководство к ней, – честно ответила я, – не знаю пока, как остановить укачиватель.
– Незачем заучивать наизусть глупые правила! – заголосила Раиса. – Я никогда не заглядываю в ерунду, которую к бытовой технике прилагают. Метод тыка, вот лучшее решение…
Я не успела среагировать на это заявление, как Раиса, одним прыжком очутившись у бортика, без колебаний нажала одну из кнопок. Коляска замерла, из ее недр послышалось тихое, еле различимое жужжание.
– Ну? Что я говорила? – торжествующе спросила сплетница. – Инструкции – это глупость. Зря фирмы тонны бумаги изводят, из-за них леса гибнут. Умная женщина сразу скумекает, куда давить надо. Это же детская коляска, а не самолет-истребитель.
Звук, долетавший из коляски, усилился. Потом раздался щелчок, люлька вздыбилась, встала перпендикулярно колесам и заходила из стороны в сторону, напоминая гигантский маятник. Бони, совершенно не ожидавший продолжения изрядно надоевшего банкета, разинул пасть и издал крайне неприличный звук. С языка собачки посыпались какие-то розово-сине-зеленые катышки.
– Это ты своровал из вазочки все конфеты! – пришла в негодование хозяйка. – Залез на стол и по-тихому стырил! А я-то на зятя подумала, отругала Кирюшу в хвост и гриву, решила, что он полакомился, несмотря на мой запрет. Я не жадная, но конфетки купила для гостей, они для людей предназначены были, а не для зятя. Танечка, ты ведь никому не расскажешь, что это Бони их скоммуниздил? Неудобно мне перед мужем дочери будет. Из чего только теперь леденцы производят? Пролежали в собачьем желудке пару часов и выпали совсем нетронутыми. Может, назад в «лодочку» их насыпать?
– Не сомневайтесь, Раиса Ильинична, я умею держать рот на замке, – успокоила я добрую тещу Кирилла, наблюдая, как Бони мотает из стороны в сторону.
– Вот уйду сейчас домой, а тебя, грабителя, пусть потрясет как следует, – пригрозила Рая собаке.
Джек-рассел завыл, хозяйка мигом позабыла о его провинности и залопотала:
– Сейчас, мальчик, сейчас… мама тебя спасет…
Она снова нажала на какую-то клавишу. Люлька заскрипела, вернулась в исходное положение и затихла.
– Ура! – закричала Будкина. – Ну, вот…